Считается, что попасть в модельный бизнес — как вытянуть счастливый лотерейный билет. Что может быть привлекательнее общественного внимания, интересных знакомств, выгодных контрактов и крупных заработков? Но всё ли так радужно в модельном бизнесе, и как он сегодня развивается в России? С чем сталкиваются модели? Узнаем у генерального директора "Дальневосточного театра моды" Анны Карпусь. Читайте текстовую версию эксклюзивного интервью известной бизнес-леди руководителю ИА AmurMedia Андрею Швецову.
А.Ш.: Анна, насколько востребованы российские модели на международном уровне? Как повлияла геополитика на модельный бизнес?
А.К.: На модельный бизнес во всём мире больше повлияла пандемия, чем геополитика. В тот момент было очень много онлайн-решений, очень много препятствий по перемещению и многие вещи были переформатированы. Основные деньги модели зарабатывают в Китае. Это та площадка, где модельный бизнес не звездный, не глянцевый, не журнальный, а там, где платят деньги за большой объем фотосессии для каталогов и тому подобного.
А.Ш.: Как изменился модельный бизнес в России за последние годы?
А.К.: Мы можем говорить только про Хабаровск. Именно в Хабаровске до 2013 года мы имели ежедневные заявки на производство рекламы. Проводили большое количество рекламных съемок, очень много было показов и других мероприятий. Начиная с 2013 года в Хабаровске эта история стала сворачиваться. В момент пандемии у меня был период, когда я всех своих моделей собрала в онлайне и сказала: "Девочки, я понимаю, что у нас с вами агентские договоры, но я вас распускаю, вы все на самопродюсировании, потому что мы не можем обеспечить вас работой, тем более в режиме пандемии".
А.Ш.: И как они отреагировали?
А.К.: Разные были реакции. Скажу, что большая часть моментов, связанных со сворачиванием, изменением — это история 2013-го года и потом 2020 года. Сейчас всё оживает, у нас опять есть заказы, развивается потихонечку производство, дизайнеры поднимают голову. Думаю, что мы в таком раннем рассвете находимся, будто возвращаемся в 1998-й год. Появляются заказы, еще недостаточно, но я смотрю на ситуацию с точки зрения 25-летнего опыта и вижу позитив.
А.Ш.: Коллеги ваши из других городов что говорят? Как они видят обстановку?
А.К.: В Москве как было много работы, так и осталось. Возможно, стало еще больше, потому что у российских дизайнеров сейчас больше возможностей, очень много грантовых вещей. Правительство помогает, очень много ивентов (событий — прим. ред.) в сфере моды создает Правительство. Поэтому в Москве работы стало больше, и получить ее тоже гораздо легче.
Если говорить в принципе про мир, то модельный бизнес там, где столицы по производству рекламы. Вот, допустим, в Италии рекламная столица — это Милан, а не Рим. Так же, как и в Штатах это Нью-Йорк. И так далее. Там, где производится реклама, которая потом транслируется на весь мир, всегда самые высокие гонорары, самые хорошие модельные работы и самые сильные модельные агентства.
А.Ш: Насколько развит модельный бизнес на Дальнем Востоке?
А.К.: Модельный бизнес — это работа агента между заказчиком — тем, кто производит одежду, или тем, кто нуждается в производстве рекламы — и моделью. Это агентские взаимоотношения. То есть я не должна содержать помещения, заниматься развитием детей, создавать проекты. Если я — модельное агентство, то должна просто нанять одного администратора, который будет принимать заказы и перенаправлять моделям.
Так вот: такого объема работы, который мог бы обеспечить жизнедеятельность компании так, чтобы мы могли функционировать только как модельное агентство, нет в городе. Однозначно слабый рынок. Если говорить про ту историю, в которую мы пошли после 2020 года, а мы пошли в развитие: как человека, как модели, развитие модельных и актерских навыков и так далее, то в этой сфере сейчас очень большой потенциал, много открылось в городе агентств. Хотя правильнее сказать, это в большей мере школы моделей. И это хороший широкий рынок. Пожалуйста, заходите, развивайтесь.
А.Ш.: Есть ли спрос у молодежи на получение навыков модели? Активно ли родители ведут детей в школу моделей?
А.К.: Если говорить опять же только про "Театр моды". Да, мы выступаем посредниками как для заграничных агентств, так и местных. И "Театр моды" — еще и проектная деятельность. Мы создаем проекты, в которых модели могли бы участвовать. У нас в школе есть лицензия образовательная, которая позволяет ребенку присвоить профессию рабочую — "демонстратор одежды". Наравне с училищами, колледжами, у нас модели тоже получают профессию — "демонстратор одежды III разряда".
Эту профессию можно получить только с 14 лет, это отдельный базовый курс. И для тех, кому важно иметь профессиональное образование в сфере моделинга, им можно поступать сюда. Что это может дать? Вы поехали за границу учиться, вы также можете эти навыки применять и подрабатывать. Денег много не заработаете, но закрыть какие-то свои девчачьи потребности сможете.
А.Ш.: А следующий этап какой? Модель?
А.К.: Это не следующий этап. Мы говорим про профессию, которую можно указать в трудовой книжке и по которой вы можете получить диплом о том, что вам присвоена рабочая специальность.
Модели, демонстраторы одежды и фотомодели — это определенные спецификации. Например, у тебя красивые руки — ты можешь быть парт-моделью (от англ. body-part model — прим. ред.). То есть ты можешь быть востребованной парт-моделью и рекламировать часы, украшения. Если у тебя красивое тело — спортивное, с кубиками и более-менее типовые размеры, ты можешь работать на каталогах. То есть ты заходишь уже и продаешь свое тело, потому что ты умеешь позировать.
Но не факт, что твой рост и твои навыки позволят ходить по подиуму. "Подиумные" модели не всегда пригодны для каталогов. Они худее, выше. Да, они хороши на сцене, но одежду шьют не под худеньких девочек 182 сантиметра ростом. На каталоги, как правило, работают девочки 174-178 сантиметров.
Некоторые шоу требуют особых условий. Если "Victoria’s Secret" (18+), то ты должна быть "мегасухой", но при этом у тебя должна быть откуда-то грудь. Если весь жир высушен, то понятно, что она будет ненатуральная. Требования организаторов шоу не связаны с тем, кто ты по трудовой книжке: фотомодель, модель, демонстратор одежды. Везде во всём мире это просто — модель.
А.Ш.: Удается ли нашим провинциальным моделям конкурировать с московскими? И отличаются ли столичные модели от провинциалок? И с чем это связано?
А.К.: С опытом. Когда вы имеете достаточное количества опыта в определенных уникальных условиях. Допустим, вы приехали в Индию работать, а на вас платье на 25 килограммов, сережки по полкилограмма, и вы по 10 часов на ногах. Ну, так себе работа, хочу вам сказать. Возможно, в офисе было бы легче. Вы возвращаетесь из Индии, приходите в театр моды и говорите: Анна Владимировна, коленки болят, я больше не хочу работать моделью.
Опыт работы в разных сферах и условиях — это та сила, которую мы приобретаем. У столичных моделей больше опыта, потому что там больше работы и возможностей. Цены там другие и, конечно, они уверенней себя чувствуют из-за того, что больше зарабатывают. Европа близко, можно чаще ездить. Безусловно, модельный бизнес в столице более развит, но и конкуренция выше, и соответственно, навыки, которыми владеет модель, должны быть выше.
Если мы говорим про развитие, про "моделью может быть каждый": и ребенок, и мама, и папа, и так далее — то мы приезжаем на Неделю моды, или вот недавно ездили на Fashion TV для съемки. Наша школа сильна, нас видно, наши родители нам аплодируют после каждого выезда. То есть в плане навыков мы хороши. Но чтобы быть профессиональной моделью и зарабатывать на каталогах и показах, нужно еще и уметь контактировать, знать языки, понимать культурные различия и так далее.
А.Ш.: Поэтому пытаются уехать на запад. Или не так?
А.К.: Основной отток — замуж. Богатые мужчины обычно женятся на красивых женщинах, у них рождаются красивые дети. Отсюда и отток. Есть девочки, которые хотят получить нечто большее. Они стараются поступить в столичные университеты, например, МГУ. И чаще всего после выпуска остаются там.
Я бы не сказала, что стремятся уехать заграницу. Реальный пример: приходит заказ из Тайваня, контракт на три года. Провожу отбор, заказчик выбирает двоих, высылает приглашение. А родители говорят: "Нет, на три года не поедем, нам надо закончить школу и поступить в университет, а потом у нас по плану аспирантура. После 25 лет подумаем над предложением, а пока пусть просто ходит в "Театр моды".
И я часто слышу подобные ответы. Нет особого стремления уехать за границу или уехать на запад России как модель. Большинство едет в другие города на учебу, а навыки, полученные в "Школе Анны Карпусь", использует как хорошую базу для подработки моделью.
А.Ш.: То есть рассматривают профессию модели как дополнительную, а не основную?
А.К.: Да. Потому что бизнес модельный привязан к рекламному. И там, где, повторюсь, есть крупные рекламные бюджеты, там и будет развиваться модельный бизнес, там можно будет прокормить себя этой работой. Но это точно не в Хабаровске.
Неделя моды "Золотое лекало 2023" в Хабаровске: парни в кимоно, воланы и латекс Показ коллекций дальневосточных дизайнеров прошел в Городском дворце культуры
А.Ш.: Вы проводите достаточно большое количество мероприятий. Что изменилось за последние годы в подготовке мероприятий, в их организации? Как всё меняется?
А.К.: Изменилось всё. До 2020 года была совершенно иная концепция. До этого года "Золотое лекало" (18+), другие ивенты проводились так: нужно сделать красивый показ — ты объявляешь кастинг среди своих. У нас всегда были большие базы, потому что мы всё-таки древнее агентство — нам 25 лет. Исходя из запросов заказчика — рост, требования и так далее — подбираешь модель, обсуждаешь гонорары, платишь ей деньги. То есть работаешь как агентство и одновременно делаешь какую-то работу, связанную с постановками, со сценарными вещами, но в большей мере ты работаешь как агентство.
После пандемии мы стали работать больше как школа. Детям, которые у нас учатся, мы предоставляем площадки, где они могли бы получать опыт и развиваться. И мы уже не выступаем в роли модельного агентства, где мы — посредник между дизайнером, который бы платил и моделью, которая бы получала гонорары. Мы выступаем именно как некоммерческая площадка для них. А для своих мы выступаем некой коммерческой площадкой, которая представляет опыт получения навыка выступления в больших неделях моды, съемке для публикации в журналах. Мы выпускаем свой журнал "ProModels"16+, публикации в пространствах, которые помогают делать некую связь с социальными сетями — проект "Лица города". То есть много всевозможных проектов, которые дают разный опыт, разные возможности для тех, кто у нас учится или для тех, кто у нас учился.
Совершенно разный подход, и мне он дался болезненно. Я очень тяжело к нему приходила, но это просто рынок. Рынок диктует, что та жизнь и тот мир — закончился, а сейчас — такой мир, такая жизнь.
А.Ш.: Как финансируются ваши мероприятия? Где вы берете деньги?
А.К.: Полностью за счет родителей. Так как мы раньше были как модельное агентство, и финансировалось всё за счет спонсоров, либо за счет продажи билетов в залы, либо кредитовались, влезали в долги для того, чтобы сделать одно "Золотое лекало". За него нужно было 3 года потом отдавать долги, чтобы оно было крутое, звездное и по всем правилам мирового масштаба, чтобы модели получали хорошие деньги, а дизайнеры имели возможность показаться.
Сейчас всё по-другому. Мы делаем смету мероприятия, родители оплачивают, мы проводим мероприятие. Дизайнеры участвуют бесплатно, большая часть. Почти всегда мероприятие бесплатно для посетителей. Цели сейчас другие: детям — дать возможность получить опыт, дизайнерам — показать достижения.
А.Ш.: Но раньше же были спонсоры. Местный бизнес участвовал, поддерживал финансово. Насколько сегодня местный бизнес и федеральные компании участвуют в поддержке таких мероприятий? И как у них разнятся подходы, если они всё-таки участвуют?
А.К.: Меценатов как таковых не было никогда. Были люди, которые покупали рекламу на мероприятиях — это рекламные акции во время показов, раздача листовок, что-то еще. То есть спонсорство равно продаже рекламных ресурсов мероприятия. Этим занимался отдел продаж.
Сейчас такой подход не окупится, потому что по сравнению с 2013 годом такого бизнеса, который мог бы поучаствовать, здесь совсем не осталось.
Размыты так называемые элиты, которые были когда-то. То есть политика, направленная на размытие региональных элит, тоже дала о себе знать. Альтернативно есть гранты, но это отдельная история. Чтобы их получать и писать, нужны какие-то специальные навыки. Нет у меня этих навыков. Я два раза пыталась — у меня оба раза не получилось, и я подумала: "Наверное, это не мое". Я буду зарабатывать деньги на школе и тратить их на мероприятия.
А.Ш.: А федеральные компании?
А.К.: У них свои елки. Пусть это будет грубо, но у всех есть свои заказы, свои мероприятия. Очень долгий путь получения всего этого, очень много условностей, и опять же нужны навыки. У меня этих навыков нет, и у нашей компании тоже. Соответственно, мы большую часть времени живем и делаем мероприятия без спонсоров. У нас есть спонсоры только на "Мисс и Миссис Дальний Восток" (12+), потому что там совершенно другая атмосфера. Там должно быть много подарков, и поэтому там есть спонсоры, которые дарят подарки. И у нас есть информационные спонсоры: вот, "АмурМедиа" — вам очень благодарны, которые дают нам возможность популяризировать эти мероприятия.
Поэтому всё, что касается возможностей B2B-сегмента (Business-to-Business, бизнес-модель, в которой компания продает товар или услугу организации, а не конечному потребителю — прим. ред.) в тех реалиях, которые есть у культуры региональной, они закрыты. В 2019 году у меня была последняя "Мисс Дальний Восток" с привлечением бизнеса, я собрала всех-всех-всех. Кое-кто даже с Москвы прилетел. И в принципе для себя я с B2B простилась. Была икра, шампанское, было очень красиво. Как всегда, я еле-еле вышла на сцену, потому что не считаю себя публичным человеком. И глядя на них на всех, тогда я сказала: "Всё, ребята, был крутой век, спасибо вам большое, я с вами прощаюсь, я перехожу в B2C" (Business-to-Consumer — бизнес для потребителя, — прим. ред.). Сказала: "Для себя", и так и сделала. И ни разу не пожалела. Потому что все, кто остался на B2B из похожих сфер культуры — все закрылись.
А.Ш.: Что готовите на этот год?
А.К.: У нас каждый месяц мероприятия: от фотосессий для журнала до крупных событий. Ближайшее — это Неделя моды в Хабаровске, "Золотое лекало". Мы сохранили название "Золотое лекало". На самом деле это большая гордость, что Неделя моды проходит в Хабаровске, объединяет все субъекты Дальнего Востока, к нам приезжают дизайнеры. Мы на эти дни становимся столицей моды Дальнего Востока. Это очень круто. Нас поддерживает мэрия — бесплатно предоставляет помещение, спасибо им большое. И нас поддерживают родители нашей школы, которые оплачивают подобные мероприятия. Следующее мероприятие у нас — "Мисс и миссис Дальний Восток".
А.Ш.: Как этот конкурс трансформировался?
А.К.: Колоссально. Здесь снова про развитие, про смену концепции. До пандемии мы как официальные региональные представители конкурса "Мисс Россия" (12+) на протяжении 20 лет искали соответствующих критериям конкурса участниц. И эти участницы должны: не иметь татуировок, не быть никаким образом деформированными с точки зрения пластики, быть 172 см и выше, говорить на двух языках. То есть там были такие требования, что каждый год мы убивались на кастингах, чтобы найти то количество участниц.
Нам нужно было в этих рамках снять интродьюсы (от англ. introduce — представлять, прим. ред.), видео, позировки. Мы всё это отправляли в Москву, они сами отбирали пятерых, и из этих девушек мы выбирали "Мисс Дальний Восток".
После пандемии всё переменилось. Одна из победительниц, Даша Немаева, спрашивает меня: "Когда будет "Мисс Дальний Восток"? А я понимаю, что мир сильно изменился, нет такого трафика на кастингах и уже не будет, и количество девушек без татуировок и каких-либо уколов вообще сводится к нулю. Меня тогда охватила паника: как не потерять лицензию, как остаться официальным представителем конкурса и соответствовать его критериям?
А.Ш.: То есть вопрос — собрать участниц?
А.К.: Собрать нужных по качеству людей, соответствующих критериям всероссийского конкурса красоты "Мисс Россия" (12+). И что мы делаем? Мы меняем формат и добавляем туда конкурс "Миссис Дальний Восток" (12+). И здесь тоже развитие.
Для наших миссис — это как развлекаловка, как саморазвитие. Мы за 10 дней делаем мастер-классы, полностью их одеваем, причесываем, короны всем, ленты. Но это благодаря им у нас есть возможность сделать в том числе и "Мисс". То есть, как вот на "Золотом лекале" — детское отделение полностью содержит взрослое отделение. Потому что на взрослом отделении работают профессиональные модели. Отделение, которое в три часа дня за полтора часа проходит, полностью содержит весь проект, который на целый день идет.
Вот так же и здесь. "Миссис", которые относятся к этому как к развлечению, приходят, получают максимальное удовольствие. Мы стараемся, конечно, очень бережно и трепетно ко всем относиться, стараемся быть очень лояльными, не придираемся к каким-то форматам, ростовкам и так далее. И в прошлом году, вы же помните, девушка, которая заняла второе место, совершенно как бы "неформатная" с точки зрения "Миссис", но она так рассказала про себя в самом начале! Мы все сидели в мурашках и понимали, что да, это — точно победа.
А.Ш.: Как проходит конкуренция среди участниц конкурса "Мисс Дальний Восток"? Какая атмосфера? Случаются ли драки и серьезные конфликты между участницами?
А.К.: В "допандемийное" время 80% участниц были иногородние. Наши региональные партнеры проводили у себя подобные мероприятия и отправляли к нам победительниц. Атмосфера была более конкурентной, приезжали звезды.
После "пандемийного" времени, когда мы стали восстанавливать конкурс и совместили его с "Миссис", всё проходит "на лайте", всё очень мягко. Я думаю, что мы еще года четыре будем восстанавливаться до конкурентной среды "послепандемийной", вот на таком "лайте". А может быть, мы уже никогда не войдем в эту реку, в высококонкурентные истории.
А.Ш.: А до этого конфликты? Были конфликты?
А.К.: Мне так повезло, что я никогда не погружаюсь внутрь. Поэтому я своими глазами не видела никогда и не слышала. То есть мне помощники не сообщали, что кто-то подрался. Я знаю про конфликты из серии другого плана. Тебе звонит человек, говорит: "Мы никогда больше не приедем на конкурс "Мисс Дальний Восток", вы знаете, наша девушка рыдает, вы ее не так причесали!". А ты вообще не понимаешь, что происходит. Ну скажи, чтоб тебя причесали, там этих мастеров за кулисами целая куча. Зачем звонить своему директору, чтобы он звонил мне? Вот такие казусы, человек на нервной, истеричной ноте делает из мухи слона, пытается привлечь к себе какое-то внимание. И ты такой оборачиваешься: вообще кого прислали? А так, чтобы привлечь внимание через драку — не помню.
А.Ш.: Бытует мнение, что на подобных конкурсах призовые места заранее определены. Есть ли такое на самом деле, и почему, на ваш взгляд, есть такое мнение?
А.К.: Официально заявляю, что никто мне не предлагал денег за конкурсы "Мисс Дальний Восток" или какие-либо другие конкурсы красоты. Не знаю почему. Может быть, я как-то не так выгляжу…
А.Ш.: Может, через посредников?
А.К.: Не знаю. У меня в моем 25-летнем опыте был случай, когда проводили детский конкурс. Пришла мама и сказала, что она готова заплатить, чтобы ее ребенок получил призовое место. Ребенок неформатный, то есть занимался недолго. Не помогло бы ему просто участие зайти в тройку. Я сказала, что мы не продаём места, потому что в этом случае потеряет смысл заниматься в "Театре". Зачем заниматься, если мы меряемся кошельками? И предложила для ее ребенка создать отдельную номинацию.
Они оплатили ленту, корону, оказали спонсорскую помощь, и их ребенок участвовал на общих основаниях, так же боролся за призовые места, не попал, понятно, но у него всё равно была лента и корона в его номинации, которую мы ему придумали. Подобные механизмы иногда мы применяем. Случаев, когда кто-то приехал бы и сказал: "Вот вам килограмм денег и я хочу, чтобы моя супруга стала "Мисс" — не было.
А.Ш.: А если б так случилось?
А.К.: Может быть и взяли бы, но нужно понимать, с какой целью дальше. Нужно всё с точки зрения завтра смотреть.
А.Ш.: Как выбирают лучшую среди многих? И как складываются судьбы победительниц конкурса?
А.К.: В "допандемийное" время победительница ехала на "Мисс Россия". И чаще всего наши входили в десятку. Потому что я к этому относилась как к спорту: меня в принципе за любые деньги трудно купить или уговорить, потому что мне нужно было побеждать. Я хотела, чтобы наши побеждали.
Когда Даша Немаева стала второй вице-мисс Россия, нам стали говорить, что мы "купили" титул. Некоторые люди не подозревают, что у многих участниц — очень простая жизнь, простые родители. У них нет денег, чтобы купить титул на Всероссийском конкурсе красоты.
Но до пандемии мне очень хотелось побеждать, и я делала всё для того, чтобы побеждали сильнейшие, и мы в Москву отправляли сильнейших. После "пандемийного" времени мы провели только один конкурс, я его назову его восстановительный. И сказать о том, что у нас сейчас есть какие-то объемы кастингующихся для того, чтобы ставить себе такие цели — не могу. Я поставила себе целью восстановление конкурса, и думаю, я его восстановлю, но, повторюсь, только года через четыре. Невозможно сразу взять и опять вернуться в ту историю, в которой я была.
Поэтому конкурс "Mисс Дальний Восток" на сегодня — "лайтовый", развивающий, восстанавливающий, без каких-либо моих жестких спортивных требований, как к кандидатам в мастера спорта, к девчонкам. Пусть развиваются, пусть участвуют. Очень много неформатных вещей для того, чтобы вырасти. Даже до 18 лет запускаю, чтобы они потренировались. И тогда, когда мне надо будет, я опять "выпущу когти" и буду драться за победу.
А.Ш.: С развитием социальных сетей девушки на своих страницах стали демонстрировать свои лучшие стороны. Красота стала более доступной, чем раньше. Чем отличаются известные интернет-звезды от профессиональных моделей?
А.К.: Целями. Модель работает на съемке в рекламе. И ее задача — так продемонстрировать кастрюлю на голове, чтобы на следующий год все ходили в кастрюлях на голове. Это цель. И получить все рекламные заказы, и получить максимальное количество денег, потому что она умеет так демонстрировать и преподносить кастрюлю на голове, что они становятся популярными. Это — цель модели. То есть нужно просто всегда держать ее в голове.
Цель в Инстаграме (16+, принадлежит организации, деятельность которой запрещена на территории РФ и признана экстремистской — прим. ред.) — подписчики. Будет много подписчиков — придут рекламодатели, принесут деньги. Другой способ зарабатывания денег, другие цели. И там делаются определенные тестовые видео, тестовые всякие моменты, на которых люди тестят и смотрят, что зайдет. Поэтому, я так думаю, что там эксплуатируется тема привлекательности, женственности, необычности в большей мере, чем в моделинге. В моделинге всё-таки ты должен быть соответствующих размеров, чистенький, аккуратненький, уметь демонстрировать, уметь отрабатывать. Совершенно разные цели.
А.Ш.: Это означает, что нет конкуренции?
А.К.: Между моделями и инстаблогершами? У нас есть наша выпускница — Катя Шкуро. Она сейчас в Москве на ТНТ, может быть, видели, участвует в некоторых роликах. Известный блогер-миллионник. Она участвовала в конкурсе "Мисс Дальний Восток" и даже, по-моему, приз зрительских симпатий забрала. И училась в "Театре моды" достаточно долго. То есть у нее наша хорошая сильная школа. Как в свое время сказал Павел Воля, самое ценное до образования, детское, у него было — это модельная школа. Так вот, Катя — блогер. И при этом, если ей поступают заказы в рекламе, я думаю, она лучше многих других это делает.
Второй наш блогер-миллионник, выпускница— это Сафарова Катя. Она участвовала в проекте ТНТ, что-то связанное с женитьбой. Живет в Испании, давно уже уехала. Это была звездочка, которая у нас здесь участвовала в детских конкурсах и практически все выигрывала. Очень открытая, честная, трудолюбивая девочка, которая тоже имеет нашу школу. И когда она как блогер получает рекламные заказы, она тоже справляется с ними замечательно.
Так что это два разных способа получения денег и славы.
А.Ш.: Что нужно делать модели, чтобы ее заметили, и чтобы она начала зарабатывать деньги?
А.К.: Странный вопрос: "Чтобы ее заметили". Наверное, так — чтобы модель зарабатывала деньги. Для этого ей нужно пробоваться в разных модельных агентствах. Она должна быть там, где есть бюджеты. Есть предложение поехать в Китай работать — езжай работай. Например, Виталина Сидоркина. Работает, учится в "Театре моды". Получает заказ от японского модельного агентства, едет в Фуджи, получает большой заказ в Японии, отрабатывает.
Есть возможность выехать, прикоснуться к чему-то более глобальному и большому по деньгам — делайте. Олеся Мерзлова выбирает модельное агентство, которое на тот период — топ по международным скаутинговым делам, заключает с ним договор, едет в Сингапур.
Не нужно стараться кому-то понравиться, не нужно продюсеров, дядей, тетей. Нужно профессионально делать свою работу и выбирать пути, которые помогут развитию. Если ты хочешь работать за границей — приди в "Театр моды", поговори. Если у нас нет контактов, мы тебе скажем, какое сегодня в России самое крутое по выездам агентство — поедешь, заключишь договор и так далее. Нужно жесткое целеполагание. "Просто понравиться" — не вариант, можно столько найти приключений, если просто кому-то понравиться, это может быть даже вредно. Ты просто понравилась вот этому молодому человеку, он просто решил на тебе жениться, и ты просто стала женой. И всё, на этом твоя жизнь закончилась. Ты просто жена.
А.Ш.: Сколько может заработать модель в России за год? И от чего это зависит?
А.К.: Я не знаю московских цен и не знаю московских аппетитов. Я знаю, что у нас есть девушка, которая одновременно работает менеджером в "Театре моды" и педагогом, она зарабатывает на простых рекламных съемках полтинник. То есть она ведет 4 или 5 магазинов, снимает для них все новые коллекции. Как модель приезжает, снимается и 40-50 тысяч получает.
А.Ш.: Как правило, модели довольно привлекательны. Часто ли они в этой сфере ищут себе мужчину или спонсора, а может, и одно и другое в одном лице?
А.К.: Всё зависит от качества человека и от понятия привлекательной. Потому что модель, которая "подиумная" — худая и практически без внешних признаков половых, она не всем привлекательной может показаться. Всё дело вкуса.
Большинство вот этих вот "метр восемьдесят", которые "подиумные", привлекательны только на картинке. Вблизи — это очень высокие, очень худые, и чаще всего без макияжа, непричесанные, и так далее. Девушки настолько перегружены на съемках косметикой, всякими лаками на голове, что им совершенно не хочется и некогда краситься в обычной жизни. У них джинсы, футболка и всё: чтобы никто ее не увидел и не заметил.
А.Ш.: Но для таких получается это чисто бизнес.
А.К.: Модель — это чисто бизнес. Если мы говорим модель и мужчина, то это уже эскорт, это уже не к нам. Мы не занимаемся ни эскортом, ни еще чем-то. Модель в том виде, в котором мы работаем как театр моды, это только рекламные, подиумные, какие-то социальные, но никак не "модель и мужчина".
А.Ш.: Многие, кстати, считают, что одной из форм заработка у моделей являются эскорт-услуги. Так ли это на самом деле? И сталкивались ли вы с таким?
А.К.: Я совершенно не знаю ничего про эскорт. И это не в сфере моих интересов и не близко мне как человеку по духу. Был период в России, когда очень много девочек ездили в Японию, "хостес" называлась услуга. В Японии распространено, что хостес сидят, выпивают с мужчинами, без секса, но про общение, про культуру и так далее. И, насколько я понимаю, существовали целые агентства, которые этим занимались. Агентства по отправке людей "околомодельной внешности".
У нас был случай, когда нужны были модели в большом количестве для корейского телевидения. Мы еще на Волочаевской были, а сверху было такое "модельное агентство" или какое-то "агентство по эскорту". Ну, я не знаю, как они все правильно называются. Агентство по отправке в Японию хостес. И некоторые девочки ошибались этажами и заходили к нам. Это очень разные люди.
Модель и девушка, которая нацелена на зарабатывание денег от мужчин — абсолютно разные по энергетике, по внешним данным, по акцентам, которые они делают на одежде, на себе. Это разные люди. Женщина, которая ищет мужчину, может быть любого роста, любого цвета волос, с любым размером бедер. С любой грудью, чем больше, возможно, тем лучше. Но точно это не худенькая, стройненькая, умытая, с хвостом назад девушка в джинсах и футболке, которая пришла на кастинг.
А.Ш.: Но всё-таки эскорт — это же сопровождение. Многие считают, что это интим-услуги, а на самом-то деле, если относиться к понятию "эскорт" — это сопровождение в поездках, выход в свет молодых людей либо дам моделями. Как вы относитесь к такому совмещению?
А.К.: Я думаю, что это всё около модельной истории. Читала про то, что в Дубае проходят так называемые "модельные тусовки". И там собираются девочки, которые не могут заработать в модельном бизнесе. Они либо недостаточно хороши в модельном бизнесе, либо они достаточно хорошо выглядят для моделей, потому что нужно быть худенькой и так далее. Либо у них каких-то других навыков или характера недостаточно для того, чтобы оставаться в моделях. Они не в том месте живут, и там нет этих рекламных заказов.
Их психика меняется, размываются понятия "хорошо — плохо", и это позволяет им перейти в ранг эскорта. Я не связываю эскорт с обязательным сексом за деньги. Это просто явление, которые было, есть и будет: мужчина хочет выйти в свет с красивой женщиной.
Моделинг же привязан к рекламе. И если когда-нибудь искусственный интеллект заменит эту функцию, то эта профессия вообще закончится.
А.Ш.: Когда? Давайте пофантазируем, какие прогнозы, когда закончится профессия?
А.К.: Уже есть много картинок цифровых моделей, уже тенденции к этому намечены. Да, понятно, что в живых показах они не смогут участвовать. Но это пока. Кстати, живые показы, те же во Франции и Милане, проводятся на настолько высоких и худых девушках, которых ни за какие коврижки в эскорт не возьмут.
А.Ш.: Как вы пришли в модельный бизнес и как вам удалось создать столь известный театр моды на Дальнем Востоке?
А.К.: От голода. Я по образованию — инженер-конструктор швейных изделий, закончила АмГУ. Там у нас в АмГУ был театр моды, и мы там все были модели, потому что мы были типовых размеров, и все промышленные образцы, которые регистрировал университет, они должны были быть на типовых. Я была очень типовая: 164 рост, все параметры были типовые. Благодаря спортивному прошлому хорошо двигалась. То есть я полностью подходила под требования, которые выставлял университет.
У нас был свой театр моды, таких как я было там человек 20, наверное. У нас были даже какие-то городские мероприятия. Мне это было понятно и близко, и мы даже всех новичков сами обучали. По приезде в Хабаровск, не имея никаких знакомых, я не смогла устроиться на работу. И тогда я подумала, что могла бы пойти преподавателем по дефиле. У меня уже к тому времени была своя методика, потому что, когда к нам приходили новички, нам нужно было быстро их подготовить — мы очень быстро их готовили. Ну и плюс ко всему, всё равно, повторюсь, спортивное прошлое, поэтому перевесы, кручения и так далее.
Я пошла искать работу преподавателем по дефиле, может быть, по аэробике, потому что я эту работу тоже знаю. Потом у нас сложилась ситуация, когда один из преподавателей по визажу предложила открыть своё агентство вместе. "Дальмоделс" оно называлось. Я очень много выезжала в Комсомольск на обучение, ещё куда-то, стала часто ездить. Тогда я еще не слишком разбиралась в этом бизнесе.
Как-то однажды приехала и оказалось, что я уже не учредитель. Я разозлилась: я такая вся из себя отличница, спортсменка, правильная, умная. И меня вот так. Открыла свой "Театр моды" с единственной целью — чтобы мой предыдущий закрылся. Через три года так и случилось. А дальше что? В тот период я потеряла цель. Около года мучилась, придумывала что-то. Потом появилось "Золотое лекало", наверное, от нереализации — у меня же было образование дизайнерское, а применить его негде, ничего не было. Максимум, куда предлагали, так это, кстати, хостес поехать.
Меня это задело, говорю: "Вы что, у меня такое образование, нас всего 13 человек на Дальний Восток выпускаются, я на английском говорю. И вообще, я отличница!". А мне отвечают: "До свидания, там не нужны отличницы".
Я всё же устроилась педагогом по дефиле, потом какое-то божественное сочетание событий привело меня к тому, что я стала возглавлять собственную организацию. Я никогда не хотела быть руководителем. Мама — руководитель, бабушка — руководитель, дед — руководитель. Я насмотрелась на этих руководителей. Я просто хотела сидеть рисовать, шить какие-нибудь вещи, максимум — преподавать.
Я периодически стараюсь от этой роли уйти. В данном случае, допустим, в "Театре моды" в большей мере я — режиссер-организатор, продакт-менеджер. Я всё это придумываю, стараюсь как можно меньше быть в менеджменте. Я не люблю работу, связанную с управлением, но я ее делаю хорошо, быстро и достаточно жестко.
А.Ш.: Я уже понял, что нельзя рассматривать модельный бизнес в привязке к территории. Это такая, скажем, история международная, глобальная. Вот каким вы видите будущее модельного бизнеса? Ну, конечно же, какой есть потенциал у Дальнего Востока для его развития?
А.К.: Мы ездили в Турцию поработать. Там очень большое производство одежды, тканей, обуви, аксессуаров. Там у моделей долго будет работа, долго будут работать фотостудии.
В Китае, я думаю, живых моделей частично заменит искусственный интеллект. Китайцы умеют считать деньги, и они очень прогрессивные. Если мы говорим лет через 10 вперёд, то Китай, возможно, многие вещи заменит искусственным интеллектом, и модели будут цифровые. Это будет быстрее, проще, дешевле.
Если говорить про Европу, то она славится показами как некими событиями, где можно собрать определенные элиты. И эта часть будет вечной, как благотворительные балы.
Если брать Россию, то если мы как страна будем развиваться, то и предприятия будут развиваться, и у этих предприятий будут частные владельцы. Вырастет конкуренция, а значит, появится потребность в рекламе. Тогда модельный бизнес тоже будет. Если у нас всё будет укрупняться, и частными владельцами останутся только те, кто зарабатывает меньше, чем госслужащий, тогда, наверное, модельный бизнес будет на Дальнем Востоке сворачиваться.
А.Ш.: В завершение нашего разговора, что могли бы сказать нашим зрителям?
А.К.: Я хочу пожелать всем развиваться и заниматься собой. Мне кажется, что это очень полезно, чтобы не было потом сожалений. Хочу пожелать всем девушкам, которым 35+, отдавать долги себе. Прийти в "Театр моды", позаниматься позингом, дефиле, поучаствовать в конкурсе "Миссис Дальний Восток". Для того, чтобы получить удовольствие и вспомнить про себя. Где тебя нарядят, сделают красоткой. Я желаю всем заниматься собой, возвращаться к себе, развиваться и процветать!
