В прошлый раз, рассказывая о Запарине, мы назвал его героем полузабытой войны. Однако Константину Дмитриевичу ещё сравнительно повезло: о нём, по крайней мере, история сохранила значительно больше сведений, чем о человеке, которому посвящена эта статья. Сегодня ИА AmurMedia расскажет о Ким Ю Чене, именем которого названа одна из центральных улиц города.
Заблуждения от незнания
Улица Ким Ю Чена носит своё нынешнее имя с 1930 года. Однако абсолютное большинство жителей нашего города понятия не имеют, в честь кого её назвали. От силы распознают по имени, что оно корейское и начинают высказывать самые общие предположения: коммунист, партийный деятель КНДР, может быть, даже родственник правящей династии Северной Кореи. Более того, у нас даже не все знают, как правильно писать название улицы. Можно вспомнить имевшую место несколько лет назад ситуацию, которую можно было бы назвать курьёзной, не будь она настолько печальной: на домах были развешены таблички с текстом "ул. Ким-Ю-Чена". Именно так, через дефис. Между тем, это всё равно, что написать "Лев-Николаевич-Толстой" или "Николай-Васильевич-Гоголь".
Единственное, чем можно хоть в какой-то мере оправдать подобное неведение — это то, что сведений о Ким Ю Чене сохранилось совсем немного. Не осталось ни подробностей его жизни, ни хотя бы фотографии. Да что там фотография: до конца точно не ясно, Ким Ю Чен ли он. Существует версия, что имя было записано с ошибкой, которая и перекочевала на номерные таблички, а на самом деле его звали несколько иначе: Ким Ю Ген.
О причинах такой неразберихи мы поведаем чуть позже. Сейчас же хочется начать с развенчания нескольких основных мифов о фигуре этого забытого героя. Во-первых, никакого отношения к Ким Ир Сену и его потомкам он не имеет. В Корее традиционно существует довольно ограниченное количество фамилий — 284, если верить данным южнокорейского Бюро Статистики. Абсолютное их большинство своим происхождением связано с историко-географической привязкой к тому или иному месту. Наиболее распространённая фамилия, которую носит каждый пятый кореец, является топонимической отсылкой к городу Кимхэ, где ещё в шестом веке нашей эры возник род Кимов. Хотя, в теории, каждый носитель этой фамилии может проследить свою генеалогию до уже полулегендарного основателя рода, на практике это не всегда так. Полторы тысячи лет — срок достаточно долгий, чтобы запутать любое семейное древо. Значительная часть современных Кимов не являются друга для друга родственниками ни близкими, ни дальними.
Во-вторых — Ким Ю Чен не был заграничным коммунистом, участником интернационала или какого-нибудь антиколониального движения, в честь которого внезапно решили назвать хабаровскую улицу. Да, в СССР практиковали подобный подход к топонимам. Даже целые города называли — скажем, Тольятти, в честь лидера итальянской компартии. Но этот случай иного рода. Ким Ю Чен появился на свет, вырос и прожил всю свою жизнь на российском Дальнем Востоке, его в полной мере можно называть нашим земляком и соотечественником.
Молодой партизан
Родился Ким Ю Чен в 1904 году, в деревне Чапигоу Суйфуньской волости Никольск-Усурийского уезда Приморской области. Сегодня от этого села не осталось и следа, хотя располагалось оно недалеко от современного города Уссурийска Приморского края. А сто с лишним лет назад это было одно из многочисленных корейских поселений на территории Дальнего Востока. Корейцы жили на юге Приморского края задолго до прихода сюда русских, но массовую миграцию на эти земли началась во второй половине девятнадцатого века, практически сразу после того, как они оказались закреплены за Российской империей. Переселенцы практически поголовно были крестьянами, которых с родины гнала нищета, жестокая феодальная эксплуатация, произвол чиновников, а также серия неурожайных лет, наиболее тяжело ударивших по северным областям Корейского полуострова. Оседая в Приморье, на юге Хабаровского края трудолюбивые земледельцы находили множество свободных для обработки полей и лояльное отношение царской администрации, которой рабочие руки были не лишними. В итоге, к началу двадцатого века корейцев в регионе насчитывалось едва ли не больше, чем русских переселенцев. Значительная их часть проживала в построенных с нуля национальных поселениях таких как Чапигоу на берегу одноимённой речушки.
Родители Ким Ю Чена были крестьянами и жили скромно. Других подробностей о них неизвестно — мало кто обращал тогда внимание на корейцев, с которыми в основном сталкивались либо на рынках, либо когда те нанимались рабочими на стройки и сельскохозяйственные работы. Можно, впрочем, предположить, что они были как-то связаны с приграничной торговлей с Китаем. Во всяком случае, среди немногих известных фактов о Ким Ю Чене есть свидетельство, что он хорошо знал китайский язык. Научиться ему в учебном заведении мальчик не мог, значит, ему с детства приходилось достаточно часто иметь дело с жителями Поднебесной, до которой было рукой подать.
В 1921 году в возрасте всего лишь 17 лет юноша решает присоединиться к одному из многочисленных партизанских отрядов, действовавших в регионе в годы Гражданской Войны. Тут надо отметить, что в годы, когда все народы страны оказались разделёнными на "красных" и "белых", дальневосточные корейцы стали исключением, оказавшись на редкость сплочёнными. Почти поголовно они встали на сторону большевиков и отряды "красных корейцев" действовали на огромных территориях от Байкала до северных областей современного Хабаровского края. Вероятно, причину такого единодушия надо искать в том, что белые стали сотрудничать с Японией — страной, захватившей историческую родину переселенцев и нещадно её эксплуатировавшей. Ещё до революции на территории современного Приморья стали возникать корейские патриотические организации, стремившиеся избавить, в том числе силой оружия, своих соплеменников от угнетения. Владивосток превратился в один из центров эмиграции корейской политической оппозиции. Когда, с началом Гражданской войны, туда для поддержки белых вошли японские интервенты, для корейцев лишь изменилась сцена противостояния с ними, а большевики стали естественными союзниками.
Подобно тысячам своих соплеменников, Ким Ю Чен, пользуясь знанием родных для него мест, активно участвовал в партизанской борьбе. Очень скоро выяснилось, что у юноши от природы меткий глаз, а совладать со своим страхом он может лучше большинства боевых товарищей. Это и помогло ему в 1922 году впервые прославиться за пределами своей родной деревни и узкого круга соратников по партизанскому отряду.
После того, как в феврале 1922 года Народно-революционная армия Дальневосточной Республики разбила белогвардейцев в сражении у Волочаевской сопки и заняла Хабаровск, падение последнего анклава белого движения стало вопросом времени. Это активизировало деятельность партизан в Приморье, которые стали активнее нападать на отходившие вражеские части и ещё стоявшие гарнизоны. 6 марта 1922 года отряд, где воевал Ким Ю Чен, предпринял нападение на одно из белогвардейских подразделений. В завязавшемся бою непосредственный командир юноши был убит, что вызвало замешательство и грозило расстроить весь план сражения. Однако 18-летний крестьянский сын не растерялся, а, взяв командование на себя, повёл бойцов в атаку на позиции противника, чем решил исход сражения.
Такая решительность со стороны молодого человека заставила обратить на него внимание командования НРА после того, как, наступая, оно включало в состав армии один партизанский отряд за другим. Осенью того же года война была закончена, и вскоре Дальневосточная Республика влилась в состав РСФСР, а НРА переименовали в 5 Краснознамённую армию. Формируя кадровый состав в послевоенные годы, её руководство обращало внимание на наиболее отличившихся бойцов, которым предлагали продолжить службу в рядах вооруженных сил. В числе тех, кому сделали такое предложение, был и Ким Ю Чен.
Красный командир
Рассказывая в прошлой статье о Запарине, мы упоминали, что в то время Красная Армия являлась одним из наиболее действенных социальных лифтов. Для молодого корейца-крестьянина это было справедливо вдвойне, и такое предложение, вероятно, представлялось единственным шансом увидеть что-либо, кроме полей. Стоит ли удивляться, что он его принял?
Снова с Ким Ю Ченом мы встречаемся уже в конце 1920-х годов, когда он в возрасте 25 лет командует расквартированным в Забайкалье 7 взводом 76 стрелкового полка Особой Краснознамённой Дальневосточной Армии. Читавшие прошлую статью из цикла должны помнить, что то было неспокойное время: в соседнем Китае пришедший к власти генерал Чан Кайши решил во что бы то ни стало пересмотреть неравноправные договоры, заключённые его страной с европейцами начиная с XIX века, по которым последние имели самые широкие привилегии в Поднебесной. Свой кусок "китайского пирога" имел и Советский Союз: Китайско-восточная железная дорога, построенная в царские времена русскими инженерами для сокращения пути по Транссибу. Разногласия вокруг неё привели к тому, что осенью 1929 года между СССР и Китайской республикой начались боевые действия, известные как конфликт на КВЖД.
Кадровый военный Ким Ю Чен, подобно другим своим сослуживцам, следуя присяге оказался в первых рядах советских войск. Его подразделение выбрали в числе тех, кому предстояло 2 октября 1929 года пойти в ночную разведку боем у разъезда 86 — в ней же, только немного в другом месте, участвовал Константин Запарин.
Красноармейцы, ведомые Ким Ю Ченом, ворвались на китайские позиции в числе первых, и очень скоро подобрались к укреплённому блиндажу, штурм которого грозил потерями с обеих сторон. Не желая лишнего кровопролития, Ким Ю Чен, знавший и китайский язык, и самих китайцев, попытался поговорить с засевшими в блиндаже бойцами противника, надеясь убедить их сложить оружие и не умирать за вещи, о которых им, наверняка, наврали. Что случилось дальше в точности неизвестно, поскольку никто из взвода "товарища Кима" не понимал, о чём он разговаривал. Возможно, посчитав, что его предложение принято, Ю Чен вошел внутрь укрепления — и тут же зазвучали выстрелы. Чего не знал ни он, ни другие красноармейцы, так это того, что большую часть сил, оборонявших блиндаж, составляли не призванные из деревень китайские крестьяне, с которыми Ким Ю Чен надеялся договориться, а бывшие белогвардейцы, увидевшие для себя в советско-китайском конфликте возможность сведения каких-то личных счётов с большевиками.
Когда бойцы Красной Армии ворвались в укрепление, то не без удивления увидели, что их командир жив — чего нельзя было сказать о многих врагах, находившихся внутри. По счастливой случайности ни одна из выпущенных пуль не попала по нему, и Ким Ю Чен смог открыть ответный огонь из табельного оружия. Как говорилось выше, он от природы был награждён метким глазом и мог сохранять спокойствие в экстремальных ситуациях. Уложив несколько противников, он вызвал среди них панику, и, фактически, в одиночку смог взять укрепление.
Увы, на этом его удача закончилась. Китайские войска, оправившись от первоначального нападения, накрыли артиллерийским огнём свои же позиции, которые только что взяли советские солдаты. Ким Ю Чен был ранен в ходе обстрела осколком одного из снарядов. Сослуживцы смогли на себе вынести командира с поля боя и доставить в госпиталь — однако ранение оказалось слишком серьёзным. Врачи не смогли ничего поделать, и отважный командир скончался всего через несколько часов. Впрочем, его доблесть была оценена по достоинству. По окончании боевых действий, командование ОДКВА, награждая героев, посмертно присвоило Ким Ю Чену высшую воинскую награду и увековечило его память в названии одной из улиц Хабаровска.
Так как же вышло, что сегодня про этого человека практически все позабыли? Настолько, что даже название улицы пишут не всегда правильно? Вероятно, корень зла стоит искать в судьбе дальневосточных корейцев в целом. Корё-сарам, как они называли сами себя, стали первым из целого ряда этносов, пострадавших в ходе сталинских репрессий. В 1937 году в течение короткого времени более 170 тысяч корейцев насильственно переселили с Дальнего востока в Среднюю Азию — официально объяснив это тем, что среди них якобы могли прятаться японские шпионы. Массовая депортация повлекла за собой не только высокую смертность среди насильственно перемещённых, особенно в первые годы, но и разрушение связей между родственниками, нарушение целостности этноса, и, как следствие, потерю немалой части исторической памяти и семейных преданий. Корейские поселения на Дальнем Востоке пришли в запустение, и в большинстве своём исчезли с карты — эта судьба постигла, в частности, родную деревню Ким Ю Чена. Со временем советские власти позаботились даже об изменении географических названий, чтобы не оставить памяти о старине. Что касается армии, с которой он связал свою судьбу — то до хрущёвской оттепели корейцам был практически заказан туда ход. Даже в годы Великой Отечественной войны их с крайней неохотой призывали на службу, да и то в основном в тыловые подразделения. Такое положение дел не способствовало тому, чтобы кто-то уделял внимание увековечиванию имени и подвига Ким Ю Чена. Хорошо уже, что улицу снова не переименовали, и сегодня мы хотя бы можем заинтересоваться, в чью честь её назвали и прикоснуться к истории этого человека, имя которого чуть не сгинуло в вихре истории.
