Нет ничего предосудительного и экзотического в контрактах с колониями, если: а) вы новичок в бизнесе и б) честно платите за труд колонистов. Кстати, немало продукции, хорошо известной хабаровчанам, создается именно там. О прошлом, настоящем и будущем самого успешного молодежного стартапа Хабаровского края, в интервью корр. ИА AmurMedia Ко Виктории рассказала предприниматель, соавтор идеи создания городского рюкзака Neovima Дарья Бусева.
— Дарья, начать нашу беседу хочу с того, что открылось недавно, к изумлению и , кажется, даже к смущению благородной публики. Это правда, что ваши знаменитые рюкзаки вы шьете в швейных цехах женской колонии в селе Заозерном в Хабаровском районе?
— Не шьем, но шили. Действительно, в 2016 году когда мы только приступили к реализации нашего проекта по производству городских рюкзаков и лихорадочно искали, где нам смогут отшить первые партии. Мы нашли такой цех в Заозерном, вышли на руководство колонии, обговорили все моменты и заключили договор, сотрудничали что-то около года. Мы привозили образцы продукции и смотрели, как их отшивают. Но, повторю, это было в самом начале нашей работы, затем мы нашли других партнеров, которые предложили более подходящие условия и заказывали пошив там.
— То есть от колонии ушли?
— Да. Мы нашли подходящую фабрику на западе страны. У нас практически все заказы поступают с запада, поэтому нам неудобно отсылать товары из Хабаровска заказчикам в Москве и Подмосковье.
— А как вы контролируете качество продукции, находясь в Хабаровске?
— Ну во-первых, у нас жесткий договор с фабрикой. Продукцию в рендомном режиме нам присылают на согласование. Кроме того, у нас сейчас в Краснодаре есть склад, и менеджер перед отправкой заказчикам проверяет качество товара. Сейчас наши рюкзаки продаются на Wildberries, а по условиям заключенного соглашения товары должны быть сертифицированы, соответственно, наша продукция должна быть фабричного производства, так как только фабрики могут предоставить сертификаты на товары. А вас, кажется, смущает, что наши рюкзаки шили в женской колонии?
— Ну, согласитесь, контракт с колонией — это не совсем обычное начало стартапа.
— Наверное. Но если б вы знали, сколько известных вещей на самом деле делают в колониях, вы бы отнеслись к этому намного проще. В Заозерном, например, в мужской зоне делают шахматы, лыжи и китайские палочки для еды для многих ресторанов Хабаровска. А женская специализируется на спецодежде и пошиве изделий из текстиля.
— Бытует мнение, что за работу, выполненную в колониях, заказчики платят копейки. Таким образом, они сильно экономят, снижают себестоимость и, следовательно, повышают рентабельность. В вашем случае все так и было?
— Нет, совсем нет. Не могу раскрыть конкретные цифры, но на самом деле разница в оплате за один сшитый рюкзак по контракту с колонией и по контракту с фабрикой очень незначительная. Рублей 100. Так что платили мы за труд колонистов без обмана, по рынку.
— Учитывая, что ваши рюкзаки не из дешевых, в среднем 4500 рублей, 100 рублей, конечно, погоду не делали.
— Не соглашусь с тем, что наши рюкзаки считают дорогими. Они в среднем ценовом сегменте. Надо понимать, что наша продукция не китайский ширпотреб, который стоит 1000 рублей, но и не 10000 рублей, как стоят некоторые брендовые рюкзаки.
— Кстати, о брендах. Вас не в первый раз подозревают в компиляциях, находя сходство образцов Neovima с образцами компаний, в основном западными, европейскими, которые давно и успешно работают на рынке. Последняя такая история была, если не ошибаюсь, с голландскими производителями рюкзаковXD Design, известными во всём мире своим "городским рюкзаком Bobby" (голландская компания, получившая свое название XD от Xindao — прим. редакции). Чем она закончилась?
— Ничем. Мы направили компании письмо, в котором изложили свое мнение по поводу их претензий, и после этого все закончилось. Больше мы ничего от XD Design не получали. Вообще, рюкзаков, подобных голландским и нашим на рынке очень много. Некоторые находки в части дизайна, как, скажем и в модной одежде, становятся таким общим местом, которые используют все производители.
— А как вообще с авторскими правами в этой сфере? Как насчет возможности, скажем, запатентовать рюкзак, чтобы никто не позаимствовал хорошую идею? Это можно?
— Запатентовать какую-то конкретную модель рюкзака нельзя. Можно запатентовать отдельные детали, какие-то части и линии, а каркас в целом нельзя.
— Хорошо, давайте уже о хорошем. Как идет ваш бизнес? Ассортимент расширился?
— Сейчас в нашем ассортименте рюкзаки, сумки и аксессуары. Всего 50 артикулов, и мы постоянно разрабатываем новые. Кстати, многие новации предлагают сами клиенты.
— У вас такой интерактивный бизнес: что клиенты говорят, то и делаете?
— К здравым замечаниям мы всегда внимательно прислушиваемся. Тем более — к интересным предложениям
— А как ваши финансовые результаты? Многие по началу успешные стартапы в этом году к началу деятельности вернула пандемия.
— Если мы берем докарантинное время, то продажи очень росли. У нас были хорошие показатели по МarketPlace, то есть мы стабильно наращивали прибыль. А после того, как МarketPlace пустили оплату по факту, продажи упали. Но так произошло не только у нас, но у всех, кто торгует своей продукцией через Wildberries.
— Насколько успешны были продажи?
— Скажу, сколько вышло в год: до пандемии продавали 6-7 тысяч изделий. Вообще наш бизнес коронавирус очень сильно подкосил: сейчас наша фабрика в Белгороде на карантине. Из-за этого мы нем можем выпустить новую коллекцию. Мы очень долго не могли заказать новые материалы, потому что ткань и фурнитуру закупаем в Китае. Планировали в марте — а получили только в июне.
— А к новой волне коронавируса готовитесь?
— А как готовиться?
— Ну закупить заранее побольше материалов, к примеру.
— Да мы вообще решили, чтобы больше не попасть в такую ловушку, как в этом году, закупать необходимые материалы дома, в России.
— То есть произошло пресловутое импортозамещение?
— Да, не по всем позициям, но по основным.
— Как намереваетесь наверстывать упущенное, я имею в виду недополученную прибыль? Некоторые стартаперы решили поднять цену, вы готовы пойти по их пути?
— Да, как бы мы ни оттягивали этот момент, но придется, думаю, с нового года поднимать цены. Все подорожало. Сейчас перед нами стоит сложный вопрос создать новую коллекцию по тем ценам, которые планировали.
— А насколько процентов намерены поднимать цены?
— На стандартные 5-10%.
— Как вообще планируете будущее? Может, какой-то попутный бизнес откроете, чтобы все яйца, говоря образно, в одни рюкзаки не складывать?
— Наша команда вообще против такого серийного всеядного бизнеса, когда утром рюкзаки продаешь, а вечером апельсины. Мы считаем, что надо сфокусироваться на одном, а если разбрасываться, то сделать красивый бренд не получится.
— Многие малые и микропредприятия в этом году столкнулись с тем, что им банки отказали в кредитах, так как требования к заемщикам-юрлицам были ужесточены. Вы тоже испытали подобные трудности?
— О, я вам сейчас расскажу по этому поводу преинтересную историю! Мы в начале лета планировали взять заем с пониженной кредитной ставкой в краевой структуре, созданной для поддержки малого бизнеса. До этого мы выслушали столько призывов обращаться в этот фонд за помощью, что в этот раз не устояли и подали документы. И зря — нам отказали.
— Отказали? Почему?
— Потому что тех сведений, которые мы предоставили, не хватило, чтобы получить сумасшедшую сумму в 300 тысяч рублей. Не будем забывать, что три предыдущих месяца — это март, апрель, май, самый пик кризиса из-за пандемии, когда прибыли и оборотные средства у всего работающего бизнеса упали. Мы, конечно, расстроились, но решили обратиться в банк — хороший, давно работающий и любящий бизнес банк, и, представьте, получили даже бОльшую сумму. Такой вот парадокс: в банке, где андеррайтинг намного жестче, чем в краевых структурах, его преспокойно выдали.
— Действительно, крайне занимательная история. Но хорошо все, что хорошо кончается.
