Стоит лишь услышать название одной из многочисленных улиц Хабаровска, и у каждого жителя возникнет собственный, во многом неповторимый её образ. Для одного это путь в школу. Для другого — место первой работы, первого свидания, первого собственного жилья. И значительно реже мы задумываемся о людях, в честь которых эти улицы получили своё имя. И совершенно напрасно. Городская топонимика — это история, отпечатанная на адресных табличках. История города, края страны, за которой — реальные судьбы наших соотечественников. Судьбы неординарные, потому что в честь рядового человека улицы не называют. Сегодня ИА AmurMedia расскажет об одном из таких людей — Константине Дмитриевиче Запарине.
Константин Запарин. Фото: Википедия
Ранние годы
Стоит признать, что обстоятельства рождения Запарина и первые годы его жизни не предвещали того, что его имя окажется вписанным в историю. Константин Дмитриевич появился на свет в 1899 году в селе Вязовка Саратовской губернии — ныне посёлок административно относится к Еланскому району Волгоградской области. Это было довольно крупное поселение на 803 двора и 6516 человек — такие данные давала имперская статистика в 1911 году. Имелась церковь, торговые лавки и даже целых две школы, что в дореволюционное время нельзя назвать столь уж частым явлением в сельской местности. А ещё Вязовка считалась раскольническим селом — в ней проживали представители религиозного движения молокан, отделившегося от православной церкви из-за несогласия с её обрядами и трактовкой отдельных мест Священного Писания. Достоверно неизвестно, были родственники Константина Запарина молоканами или нет — в советское время по понятным причинам на принадлежность личную или родителей к той или иной религиозной конфессии внимание старались не акцентировать. Однако, учитывая социальное происхождение — будущий герой вышел из крестьян-бедняков — это достаточно вероятно.
Судьба среднестатистического жителя русской деревни дореволюционных времён достаточно типична и незавидна. Вместо учёбы тяжелый, преимущественно ручной, труд в полях и на хозяйстве — если землепашец находил время научиться читать-писать, то он считался в деревне грамотным. Затем ранняя женитьба, быстрое обрастание многочисленным потомством, часть которого, впрочем, умрёт задолго до совершеннолетия из-за недостаточно развитой медицины. Ну и смерть в возрасте, который ныне считается далеко не преклонным: перепись 1897 года давала ужасающие цифры средней продолжительности жизни в 30 и 31 год для мужчин и женщин соответственно. Несомненно, подобная судьба ожидала и Запарина, не попади в начале XX века наша страна в круговорот событий, перевернувших всё с ног на голову.
Константин Дмитриевич, имевший за спиной три класса сельской школы, вместе с отцом гнул спину в качестве наёмного батрака, когда в стране одна за другой произошли две революции. Как и многие другие крестьяне, они обрадовались первым декретам нового правительства, провозглашавшим равенство, обещавшим наделить каждого собственной землёй. Запарин горячо приветствовал советскую власть и стал одним из тех, кто, по мере сил, устанавливал её в родном селе. Сначала он состоял в местном комитете бедноты, занимавшемся перераспределением земельных участков и зерна, а затем, в октябре 1918 года, вступил в Красную Армию. Боевое крещение Константин получил на южных фронтах, в сражениях против частей белых генералов Корнилова и Деникина. Служить ему довелось в легендарной Первой конной армии под командованием таких военачальников, как Ворошилов и Будённый.
В те сложные годы армия превратилась в один из главных социальных лифтов для молодых людей с амбициями и работающей головой. Как бы кто ни относился к большевикам, но надо отдать должное: они понимали важность хорошо подготовленных кадров. Неграмотных бойцов учили читать-писать, тем, кто был уже знаком с этой наукой, давали углубленные знания и навыки. Нет ничего удивительного, что Константин Запарин, достойно показавший себя на фронте, попал в поле зрения начальства и оказался направлен в Царицин (ныне Волгоград) на пехотные курсы командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии, которые с успехом закончил в январе 1921 года. К тому моменту боевые действия в европейской части страны уже завершились, однако на периферии до спокойствия было далеко. Одной из горячих точек оставался Дальний Восток, куда и направили молодого командира.
"Есть такая профессия — Родину защищать"
Когда война подошла к концу, Запарин остался в армии, решив связать свою судьбу с защитой родины. В 1924 году по "Ленинскому призыву" он вступает в большевистскую партию, а в 1926 году командование направляет его на дальнейшую учёбу в Омскую пехотную школу имени М.В. Фрунзе. Это учебное заведение уже тогда имело большую историю, из его стен выло множество известных командиров, участвовавших, пожалуй, во всех войнах с начала XIX века. Константин Дмитриевич учился вместе с целым рядом будущих генералов, таких как герой СССР, участник трёх войн и руководитель центра подготовки космонавтов Николай Фёдорович Кузнецов, и генерал-полковник Павел Иванович Зырянов, двадцать лет стоявший во главе пограничных войск СССР. Запарин поступил в военное училище поздновато — двадцать семь лет, уже имелась жена и ребёнок. Несмотря на это, он легко находил общий язык с восемнадцатилетними курсантами, которые впоследствии вспоминали о нём с теплотой и большим уважением. Выпускники школы имени Фрунзе отмечали, что в их товарище органично сочеталась простота в общении, задушевность — и при этом большая требовательность к себе и окружающим во всём, что касалось учёбы или работы. Безо всякого преувеличения можно сказать, что Запарин стал любимцем своих однокурсников и примером для многих, кто познакомился с ним. Об этом говорит хотя бы тот факт, что его выбрали секретарём партийной ячейки при школе.
Закончив обучение в 1928 году, Константин Дмитриевич получил назначение командиром взвода и партийным секретарём 2-й стрелковой роты 108-го Белорецкого стрелкового полка 36-й стрелковой дивизии, расквартированной в Забайкалье. Прибыв на место службы, он ещё не мог знать, что всего через год найдёт здесь смерть и посмертную славу во время боевых действий на КВЖД.
Перед тем, как рассказать о самом подвиге Константина Дмитриевича, стоит поведать о конфликте, участником которого он стал. События 1929 года на КВЖД сегодня неизвестны большинству людей, да и сама аббревиатура наверняка незнакома многим читателям. Между тем, несколько десятилетий истории Дальнего Востока тесно связаны с этими четырьмя буквами.
В конце XIX века Китай, некогда могущественная и богатая империя, пребывал в столь глубоком кризисе, что европейские страны беззастенчиво делили его между собой. Российская империя принимала в этом не самом красивом деле активное участие, положив глаз на Маньчжурию, обширную и богатую ресурсами область. С правящей династией Цин был подписан ряд неравноправных договоров, которые юридически отдавал регион в аренду, а фактически в бессрочное пользование России. Здесь стали возникать русские поселения, главным из которых стал город Харбин, а ещё строилась магистраль — Китайско-Восточная железная дорога, спрямлявшая путь из центра страны до Владивостока. Царское правительство настолько не считало нужным маскировать своё намерение остаться в регионе дольше указанного в договоре аренды срока, что заморозило за ненадобностью реализацию других проектов — например, возведение железнодорожного моста через Амур в Хабаровске.
Хотя русско-японская война поставила крест на планах присоединения Маньчжурии, на руках у российского правительства оставались договоры, по которым осуществлялась эксплуатация КВЖД и извлечение выгод из перевозок по ней. После революции большевики решили сохранить за собой столь выгодную трассу и продлили действие царских договоров — что, надо сказать, они делали далеко не всегда.
Но теперь это встретило сопротивление со стороны китайцев...
Ещё в 1911 году в Поднебесной произошла революция, низвергнувшая последнего императора с престола. За ней последовало очень тяжелое для страны время, когда она фактически распалась на ряд враждующих друг с другом провинций, контролируемых амбициозными военными лидерами. До конца 1940-х годов Китай оказался погружен в нескончаемую гражданскую войну, то стихавшую, то снова разгоравшуюся. Впрочем, в конце 1920-х казалось, что она вот-вот закончится. Во главе центрального правительства Китайской республики и партии Гоминьдан (Китайская национальная партия) встал талантливый генерал Чан Кайши, которому удалось подчинить своей власти большую часть Поднебесной. Почувствовав уверенность в собственных силах, следующим шагом он решил пересмотреть договоры, навязанные его стране европейцами ещё в XIX веке. На самом деле, сложно упрекать генерала за желание снять со своей родины иноземное ярмо, выстроить отношения с соседями на равноправных основаниях — но вот методы, к которым прибегал Чан Кайши, оказались весьма сомнительны. Он опирался на силу, пользуясь тем, что значительная часть иностранных держав по тем или иным причинам не хотела ввязываться в конфликт с Китаем, который если и не грозил поражением, то мог обернуться длительной, затратной и непопулярной войной. Один а другим бывшие анклавы европейских стран возвращались под контроль Китая.
Чан Кайши. Фото: Википедия
В отличие от многих, Советский Союз не стал молча наблюдать за тем, как китайцы в нарушение ранее достигнутых договорённостей решили в одностороннем порядке установить контроль над железной дорогой, строившейся русскими инженерами. Справедливости ради, возникший конфликт довольно долго пытались разрешить мирным путём, однако китайцы заняли непримиримую позицию. Войска Чжан Сюэляна — генерала, контролировавшего Маньчжурию но решившего подчиниться Чан Кайши — закрывали советские предприятия вдоль КВЖД, арестовывали граждан СССР даже если те находились под защитой дипломатической неприкосновенности. На границе начались вооруженные стычки. В конце концов Страна Советов стала готовиться к войне, создав Особую Краснознамённую Дальневосточную Армию со штабом в Хабаровске. В её состав попала и часть, где проходил службу Запарин.
Штаб ДВО. Фото: Википедия
Последний бой
В начале октября, когда Красная Армия готовилась к полномасштабному наступлению, её бойцы начали прощупывать китайскую оборону на прочность по всей длине будущего фронта, стараясь выведать её уязвимые места. Константин Дмитриевич участвовал в одной из таких разведок боем у разъезда №86 Китайско-Восточной железной дороги (ныне посёлок Забайкальск). Как опытный командир, он со своим взводом должен был прикрывать левый фланг отряда.
Операция началась второго октября 1929 года. Однако ночная вылазка пошла не по плану. Сперва казалось, что всё хорошо: бойцы углубились на территорию, контролируемую противником, вступили с ним в огневой контакт. Запарин первым ворвался в траншеи гоминдановцев, забросал гранатами две огневые точки, увлекая своим примером сослуживцев. Однако вскоре выяснилось, что на этом участке границы китайцы успели неплохо окопаться, усилив оборону долговременными огневыми точками с пулемётами и артиллерией. Отряд попал под перекрёстный огонь, по нему начала стрелять артиллерия, а отход к своим позициям оказался затруднён из-за замаскированного блиндажа, который в ночи не заметили, пока он не открыл огонь. Возникла реальная угроза гибели всех бойцов, и кто знает, чем могла закончиться вылазка, если бы не Константин Дмитриевич.
Позаимствовав у товарищей несколько гранат, он направился к злополучному блиндажу, поливавшему пулемётным огнём советских бойцов. Прижимаясь к земле, перекатываясь от укрытия к укрытию, Запарин смог подобраться достаточно близко, чтобы швырнуть в амбразуру огневой точки гранату. Раздался взрыв, пулемёт замолчал — и красноармейцы получили возможность безопасно отступить.
Но когда они оказались в безопасности, то с прискорбием обнаружили, что среди них не оказалось взводного командира Запарина. В горячке боя, под огнём противника его исчезновения сразу не заметили, ждали, что он вот-вот вернётся к своим людям. Тщетно.
Судьба героя стала известна только после десятого октября того же года, когда советские войска начали полномасштабное наступление. Захватив позиции гоминьдана, у которых произошел описанный выше ночной бой, красноармейцы нашли слегка присыпанный землёй труп Константина Дмитриевича. Медицинская экспертиза показала, что Запарин был ранен осколком снаряда — видимо, тот разорвался неподалёку от командира, когда тот пытался отступить. Ещё живым он попал в плен к китайцам, которые решили выместить на нём всю накопившую злобу. Тело оказалось сильно изуродовано, не менее восьми штыковых ран герой получил, пока оставвался жив, и ещё большее количество повреждений было нанесено уже после смерти.
Боевые действия у КВЖД продолжались до 20 ноября 1929 года. В результате нескольких успешных наступательных операций Советский Союз восстановил статус-кво железной дороги, заставив китайское правительство снова подтвердить все имевшиеся договорённости по Маньчжурии. 22 декабря 1929 года, после подписания Хабаровского протокола, конфликт официально завершился. За нормализацию обстановки в Маньчжурии СССР заплатил жизнями без малого трёхсот человек. Китайская сторона потеряла несравнимо больше. По всем параметрам это была успешная операция, за которую участники получали ордена и медали.
Не забыло командование и Константина Дмитриевича Запарина, ценой своей жизни спасшего сослуживцев. В 1930 году его посмертно наградили орденом Красного Знамени, на тот момент высшей воинской наградой Советского Союза. Более того, в знак уважения к проявленному мужеству и признательности от всех, кто вышел из боя живым благодаря командиру, его память решили увековечить названием одной из улиц Хабаровска. Долго выбирать не пришлось: решили переименовать Барабашевскую, на углу которой находился штаб Особой Дальневосточной армии. С той поры прошло без малого девяносто лет, но и улица, и штаб всё так же находятся на своих местах.
К слову, на картах нашего города память о событиях на КВЖД осталась не только в названии улицы Запарина, но и улицы Ким Ю Чена — ещё одного бойца Красной Армии, погибшего в том же бою, что и Константин Дмитриевич.
Антон Корчевский.
