70 лет назад, 1 декабря 1953 года, шторм унес с курильского острова Парамушир маленький буксир, на борту которого находились шестеро советских моряков. С этого начался беспримерный дрейф буксира Ж-257 в Тихом океане. О том, как это было, читайте в материале историка, ведущего проекта "Объяснения" Владивостокской библиотечной системы Сергея Корнилова, сообщает ИА PrimaMedia.
Шторм
На китокомбинате "Подгорный" острова Парамушир трудились два буксира типа ЖС, прозванные "жучками": Ж-135 и Ж-257. Они доставляли туши китов с китобазы на слип китокомбината для разделки. В конце ноября навигация подходила к концу и буксиры готовились к постановке на зимний судоремонт, но 1 декабря, в первый день зимы, разразился шторм.
Чтобы не быть разбитыми волнами у берега, буксиры вышли в море. Ж-135 успешно штормовал и через сутки вернулся в Подгорный, а Ж-257 бесследно пропал.
Схема буксира типа ЖС. Фото: Взято из открытых источников
Буксиры типа Ж, ЖС, ЖСЛ строились во Владивостоке, на Дальзаводе с 1926 по 1960-е гг. Ж-257 был построен по проекту типа ЖС — это было первое цельносварное судно в СССР, сошедшее со стапелей в 1930 году. Проект оказался очень удачным. Небольшое суденышко длиной 17,31 м, шириной 3,8 м и экипажем 6-8 чел. показало превосходные мореходные качества и история с Ж-257 это лишний раз подтвердила.
Поначалу поиски пропавшего буксира китокомбинат вел самостоятельно: Ж-135 обошел побережье Парамушира, но Ж-257 не обнаружили. Спустя 10 дней забили тревогу, к поиску подключили пограничников и военных, но и они ни к чему не привели. К Новому году поиски прекратили, моряков объявили пропавшими без вести. Мало кто сомневался в их гибели.
Карта о. Парамушир. Фото: Взято из открытых источников
На борту Ж-257
Тем временем, Ж-257 унесло далеко на юго-восток. На его борту находились шестеро: помощник капитана Федор Козлов (капитан буксира Владимир Мережко, когда начался шторм, оказался на берегу), помощник механика Сеин Облязов, повар Николай Воронков, матросы Виктор Шлык, Александр Жебровский и Рамиль Мирсафаров. Продуктов на камбузе было немного: три буханки хлеба, макароны, вермишель и сушеная картошка.
Шторм нес судно три дня. Двигатель запускали только, чтобы удержать буксир против волны. Суденышко длиной всего 17 метров швыряло волнами, как щепку. "Двадцать лет я на море, но такого еще не приходилось видеть", — вспоминал впоследствии Федор Козлов. На четвертые сутки шторм утих.
Буксир типа ЖС в порту Находка, 1955. Фото: Взято из открытых источников
Горючее экономили для обогрева и когда оно подошло к концу, матрос Жебровский, учившийся во Владивостоке в морском техникуме и занимавшийся яхтенным спортом, предложил поставить парус. Простейший квадратный парус сшили из одеял, под рею приспособили багор. Однажды, во время сильного ветра парус порвало и пришлось шить новый. Тем не менее, они медленно продвигались на северо-запад.
Пайки сократили до минимума и скудных продуктов хватило на полтора месяца — до 16 января. Хуже было, что во время шторма в в баки с пресной водой попала морская и ее невозможно было пить. Немного пресной воды сохранилось на камбузе, но ее хватило на пару дней. Пришлось изобретать опреснитель морской воды — его изготовили из огнетушителя "Богатырь" — за час выходило около кружки.
Для обогрева и кипячения воды необходимо было топливо. Когда дрова и уголь закончились, жгли мебель, обшивку, кранцы... Федор Козлов вспоминал:
"Использовали в качестве топлива брюки, майки, трусы. Сделаешь из тряпок сверток, вымочишь его в остатках горючего — и в печку. Горит, тепло дает".
Новый 1954 год встретили подъемом флага СССР и чокнулись кружками с горячим чаем. Надежды на спасение никто не терял. Моряки исправно несли вахты, играли в домино, травили анекдоты, до дыр зачитывали номера газеты "Водный транспорт". Федор Козлов волновался за молодых матросов, но те не унывали и подбадривали остальных.
Китокомбинат Подгорный на о. Парамушир. Фото: Взято из открытых источников
Сапоги всмятку
20 января за бортом стала попадаться плавающая морская капуста, оторванная штормом. Она пришлась очень кстати, поскольку к этому времени больше ничего съестного на борту не было. Морскую капусту вылавливали и ели, заправляя солидолом, а Жебровский даже пробовал сушить и курить. 21 января встретился островок — скала в океане. Высадка была рискованной, островок — необитаемым, поэтому решили плыть дальше.
Александр Жебровский вспоминал: "Я... как-то сочинил, обнадеживая ребят, что обнаружил вчера корягу по левому борту, — знать, где-то уже поблизости берег. В следующий раз Витя Шлык сообщил, что видел пролетавших бакланов. Я смотрю ему в глаза и вижу: врет". Потом у моряков начались галлюцинации: кто-то слышал пароходный гудок, кто-то во время ночной вахты видел свет прожектора…
Повесть А. Борщаговского, основанная на событиях дрейфа Ж-257. Фото: Взято из открытых источников
В начале февраля еда кончилась совсем. Опускали в воду самодельные блесны, но рыбы не было. Александр Жебровский, вспомнив рассказы Джека Лондона, решился приготовить свои кожаные сапоги. Их построгали на "лапшу" и бросили на сковороду. Для зажарки использовали солидол, но от блюда пошел удушливый дым.
Жебровский вспоминал: "Мои "лапшинки" обуглились, и я решил было их сразу выбросить. Но чувство дикого голода победило: взял один кусочек, вбросил в рот, другой, жую, они такие хрупкие, солоноватые. Ребята, напряженно наблюдавшие за мной, наперебой стали просить дать и им попробовать..."
Лапша из яловых сапог на солидоле отдавала химией и в горло не лезла, но ничего другого не было, мало-помалу ели сапоги.
Из-за отсутствия топлива, опреснение воды сократили до минимума. Жили на последних каплях — выпивали по пять столовых ложек воды в сутки. Самому старшему, Воронкову, который "доходил" быстрее, давали восемь ложек. Жебровский: "Воронков... чувствуя себя совсем плохо, подозвал меня и сказал: мол, к утру, очевидно, помру, но вы не выбрасывайте за борт мое тело. Когда убедитесь, что я действительно умер, порежьте на куски, хорошо проварите в соленой воде и ешьте, вам, молодым, надо жить". К счастью, это страшное завещание не пришлось выполнять.
Затем свалился самый юный — Мирсафаров: обварил руку, лег и не вставал. Слег Шлык — распухли ноги. "Мы с Жебровским несли вахту вдвоем, — вспоминал Федор Козлов. — А вскоре свалились и мы". Руль пришлось заклинить в одном положении, чтобы парус нес катер в сторону Камчатки — благо, ветер был устойчив и дул куда надо. Иногда кто-то выбирался на четвереньках из кубрика, осматривал горизонт, проверял курс…
Первая публикация о дрейфе Ж-257 в газете Камчатская правда, 21 марта 1954. Фото: Взято из открытых источников
21 февраля послышалась сирена. Один из матросов посмотрел в иллюминатор и, не веря сам себе, сказал: "Вижу судно". Шлык дал ответную сирену, Козлов выпустил ракету. К "жучку" подошел траулер "Камчадал". Долгожданная встреча случилась у мыса Поворотного, в шести милях от камчатского берега, к которому моряки сумели вернуться после почти трехмесячного дрейфа.
Жебровский и Шлык — единственные, кто еще мог ходить, выбрались на палубу, чтобы принять швартовы, но не смогли этого сделать — не было сил. Пришлось боцману и матросу с "Камчадала" с риском для жизни прыгать на палубу "жучка" и самим производить швартовку. Жебровский: "Когда наши тела переносили на борт "Камчадала", матрос, что нес меня, заметил: "Ты совсем невесомый, дедушка..." Я не обиделся за "дедушку", лишь уточнил, выдавив из себя: "Товарищ, я не дедушка, мне всего только 24 года".
Памятник буксиру типа ЖС на Дальзаводе. Фото: Взято из открытых источников
Выжили все шестеро, но после того, как их спасли и подлечили, был допрос: не пытались ли моряки сбежать за границу?
Но уже 21 марта 1954 года газета "Камчатская правда" напечатала статью "Мужество советских моряков". Затем подключилась центральная пресса. Все шестеро получили награды: Федор Козлов — орден Ленина, Александр Жебровский и Сеин Облязов — ордена Трудового Красного Знамени, Воронков, Мирсафаров и Шлык — ордена "Знак Почета". Седьмой участник дрейфа — буксир Ж-257 после ремонта вернулся в строй, к его рубке прикрепили памятную латунную табличку, а катер прозвали "гвардейским".
Варили сапоги: сейчас в блокбастере о "Т-36" главную роль сыграл бы Александр Петров 17 января 1960 года с острова Итуруп сорвало самоходную баржу "Т-36" с четырьмя бойцами-срочниками на борту
Спустя семь лет после дрейфа Ж-257, подобная история случилась с баржей Т-36, унесенной в Тихий океан штормом. Хотя дрейф Т-36 продолжался меньше и был менее драматичным, одиссея Т-36 и ее экипажа стала всемирно известной благодаря тому, что их спасли американские моряки, а американские СМИ раструбили об этом на весь мир. Тем не менее, подвиг экипажа "жучка" тоже не забыт. О нем написаны документальные книги и повесть Александра Борщаговского "Пропали без вести".
