Второй год войны. Войны со странным, непонятным врагом. В этом бою мы, врачи, как пушечное мясо. У нас не было шансов выжить, не было шансов уйти. Мы умирали в своих ковидных госпиталях вместе со своими пациентами. Каждый день.
Я как сейчас помню первого пациента. Я как сейчас помню первые вскрытия умерших, где каждый из нас стоял и думал о своём. Потому что объяснить увиденное мы не могли.
Я помню появление первых временных методических рекомендаций по лечению COVID-19. Непонятно было, как приложить к вирусной инфекции, убивающей людей за счёт какого-то непонятного процесса в лёгких, препараты против малярии и антибиотики. Но все же они вышли, и мы вздохнули. Хоть какие-то подсказки, хоть на что-то можно опереться.
Потом мы, как и врачи всего мира, начали понимать, что это не работает. Сегодня у нас в руках 11-е по счёту рекомендации. Мы перевернули своё мировоззрение и лечим высоченную температуру и "пневмонию" препаратами, которые угнетают иммунитет, вместо того, чтоб его активировать, как все мы с вами привыкли при любой болезни делать. Но самое страшное, что до сих пор никто из нас не понимает до конца с чем имеет дело.
Что творится в наших головах и сердцах, когда на ровном месте, когда все по протоколам делали, а молодой 40-летний парнишка на глазах уходит. ИВЛ, ЭКМО. Все это чудесно. Но все это выход в одну сторону, несмотря на все наши усилия.
Красная зона изнутри: Сдался ли кто-нибудь из нас? Да, сдался, это были те, кто умер. Фото: Из личного архива А. Любавиной
Жара стоит адская. Больных полным-полно. Собираюсь на обход. Думаю, ну сейчас как обычно штурм энергетических вампиров: все плохо, никто не подходит, не вкусно, жарко и так далее. В больницах так всегда. Здесь мало положительных моментов. Людям тяжело, они болеют, ну а мы всегда рядом, и все их эмоции достаются нам. Я посмотрела папку с тяжёлыми пациентами, глянула в температурный лист, прикинула, где и сколько сейчас будет сложностей, для поддержки взяла медсестру и санитарку, и пошла.
Красная зона изнутри: Сдался ли кто-нибудь из нас? Да, сдался, это были те, кто умер. Фото: Из личного архива А. Любавиной
Жара дикая. На третьем шаге я понимаю, что пот течёт по спине и лбу. И думаю: боже, как они там лежат? Набираю в грудь воздух и захожу в первую палату. Пациентка лежит третью неделю, ее просто выдернули из лап старухи. На прошлом дежурстве я не верила, что она выживет. Я захожу, она встаёт с постели, улыбается и на мой вопрос "Как самочувствие?" бодро говорит "Всё отлично!". Ну ладно, дальше они дадут мне прикурить. В следующей палате темпер 39. Захожу, а там такой разговор "Да все отлично, доктор, была температура, сбили, все хорошо". Иду дальше. В "семёрке" оперированная лежит. Вокруг дренажи, катетеры. Говорю "Как дела?". А она мне "Доктор, я кушать хочу. И пройтись бы мне, вторые сутки лежу". Милая моя, ещё и суток нет после операции! Полежи. И кушать тоже рано. Аппендицит тяжёлый, с перитонитом. Улыбнулась мне и тихо говорит "Спасибо вашим докторам". В следующей палате девочки 65+, прям уже на поправку совсем, весёлые. Говорят мне "Мы тут этот ваш интЕрнЕт читали, там пишут, что кормят плохо. Запишите видео им всем от нашей палаты, мы скажем им как тут кормят, какие тут нянечки и врачи". Мы б с радостью, да не положено. Но слышать рада.
Вот так я обошла 16 палат. И ни в одной мне не пожаловались ни на здоровье, ни на еду, ни на правительство. Пишу дневник пациентке, которой перепробовали все и сегодня перелили антиковидную плазму. Она ожила. Первый вечер нормальная температура.
Красная зона изнутри: Сдался ли кто-нибудь из нас? Да, сдался, это были те, кто умер. Фото: Из личного архива А. Любавиной
Но мы истерзаны, раздавлены в муку от собственной тупости и бессилия над непонятным врагом. А конца и края нет. И мы так хорошо это понимаем, как никто другой.
А ещё я помню какой-то непродолжительный момент, когда нам показалось, что справились, нам удалось запустить один из корпусов нашей огромной больницы под оказание обычной помощи. Мы сдыхали от физической усталости, потому что надо было персоналом одной больницы обеспечить работу в двух. Мы дежурили через ночь то в чистом, то в ковидном корпусе. Но мы так радовались своей обычной работе, где все понятно, где ты знаешь, как лечить аппендицит, простатит, катаракту. При этом мы все знали, что это временное затишье. И как потом пошёл прирост заболевших и наших трёх корпусов стало не хватать.
И вроде другие больницы в городе закрывали, и мы так надеялись, что справимся, выстоим. Но эта Надежда умерла вместе с тихими словами нашего главного врача: нас закрывают снова целиком. А у нас записанные больные, планы …. И все опять под ноль. Опять 1,5 суток в костюмах и респираторах. И опять непонятно почему умирают люди? Сдался ли кто-нибудь из нас? Да, сдался. Это были те, кто умер. По-другому быть не могло. Мы не могли уйти. Мы выполняли свою работу.
