Служить, нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО
О причинах этого непростого выбора ИА AmurMedia рассказал ветеран войск внутреннего правопорядка Александр С.Фото: Из личного архива Александра Борисовича Смирнова
15 января. Александру С. в этом году исполнилось 67 лет. За плечами у него служба в полиции, где он прошел путь от помощника участкового до начальника конного подразделения. В 90-е годы он не только патрулировал улицы, но и выполнял опасные задачи, ловя контрабандистов и обеспечивая порядок в родном городе Хабаровске. Впоследствии он продолжил карьеру в должности судебного пристава, оставаясь верным своему призванию. За многолетнюю службу был удостоен звания ветерана войск внутреннего правопорядка. Казалось бы, впереди его ожидал заслуженный отдых в кругу семьи. Однако в 65 лет он принял неожиданное решение — отправиться в зону специальной военной операции. О причинах этого непростого выбора он рассказал корреспонденту ИА AmurMedia Кристине Полозовой.
— Александр, здравствуйте! Расскажите о своем детстве. Есть ли какие-то события из него, повлиявшие на ваш будущий выбор — служить правопорядку в нашей стране?
— Мои родители были трудолюбивыми. Отец был профессиональным водителем и всю свою жизнь работал на различных транспортных средствах: в автобусном парке, на стройках, на самосвалах, на птицефабрике, а также водителем перед выходом на пенсию. Мама работала фельдшером-акушером в санитарно-эпидемиологической станции. Я стал первым сотрудником милиции в семье. Впоследствии в нашей семье появилось много милиционеров. Я проложил путь. Сейчас моя старшая дочь является майором полиции, старшим дознавателем. Сын последовал моему второму профессиональному пути: в течение 13 лет был судебным приставом. На данный момент он работает в Главном управлении Федеральной службы судебных приставов в Москве. А вот младшая дочь посвятила свою жизнь торговле, пошла по стопам матери.
— Вы помните тот переломный момент, когда впервые задумались о профессии полицейского?
— Нет, о профессии я особо не задумывался, честно.
— Как же вы поступили на службу?
— Вообще, я закончил Хабаровский судостроительный техникум по специальности "Судовой механик по монтажу и эксплуатации силовых установок". Профессия хорошая. Работал на судостроительном заводе в Южном, занимался монтажом. Однако меня призвали в армию на срочную службу с мая 1977 года по май 1979 года. Когда я демобилизовался, решил поискать другую работу. Я обошел несколько мест, а потом зашел в центральный РУВД (Районное управление внутренних дел) на Волочаевской, где меня приветливо встретили и оформили за два дня. Я попал в патрульно-постовую службу (ППС), где работал с 1979 по январь 1982 года. Однако вскоре, а именно с 1 января 1982 года, я начал работать в охране советских партийных органов. То есть охранял здание Совета народных депутатов, которое тогда еще не называлось Думой, а также здание Краевого исполнительного комитета, здание Краевого комитета КПСС и их территорию. Я проработал там 17 лет.
Служить нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО. Из личного архива Александра Борисовича Смирнова
–Я, как обыватель, честно говоря, не имею представления о том, что такое конная милиция. Можете поделиться, чем она занималась в то время?
— Мы проходили обучение. Первоначально в группе было 10 добровольцев. Затем меня перевели в состав рядовых, поскольку должности командира не оказалось, как и все, учился у Сергея Кучеровского. Это был спортивный клуб в Краснофлотском. В этом клубе нас обучали уходу за лошадьми и джигитовке (скачка на лошадях). Мы осваивали весь необходимый комплекс навыков. Обучение длилось около месяца. Первую группу составляли 10 человек, остальных обучали мы сами. Позже нас стало 85 человек. Мы, прошедшие обучение, обучали всех остальных. Я научился разбирать и собирать седло, запрягать в телегу, подковывать, расчищать копыта, определять состояние здоровья лошади и вызывать ветеринара, если не мог самостоятельно решить проблему.
Служить нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО. Из личного архива Александра Борисовича Смирнова
— А вы сможете вспомнить имя своего первого коня?
— Казбек. И у него был брат Забар. Эти лошади прибыли из Владивостока. Тоже из спортивного клуба, там проводился отбор по породам. Собирали лошадей, некоторых выбраковывали, меняли, взамен отправляя тех, что соответствовали требованиям предприятия, колхоза или совхоза. Есть хорошие лошади, и им тоже нужно проводить выбраковку. Они отдавали нам хороших лошадей, а мы отдавали им других. Таким образом, вот так мы и пополняли конный состав. Учили новичков, как приходит стажер. То есть мы не давали лошадь сразу. Сначала он должен был ухаживать за ней, чистить, убирать стойло, а затем обкатывать без седла, потому что при первоначальном обращении с лошадью многие сбивали им спины.
— Прокатили потом дочь на этой лошади?
— Ну, у меня все семейство, кроме жены, приходило, все катались. Младше так, вообще, также, как и я, я с четырёх лет на лошади. Дело в том, что мой дед работал в Жолтояровском лесничестве в Еврейской автономной области. В его распоряжении была лошадь, и я, как татарин, с четырех лет научился ездить на ней.
Служить нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО. Из личного архива Александра Борисовича Смирнова
— После выхода на пенсию, чем вы занимались?
— Ну, на пенсию толком я и не успел побывать. Бывший мой сослуживец, он тогда в службе судебных приставов был, он мне говорит: "Давай сюда". Я говорю: "Одну форму снял, другую надел. Дай мне хоть отдохнуть". Он говорит: "Нечего отдыхать, мне нужны милиционеры". Потому что там набрали тогда очень много военнослужащих, офицеров, а они у нас в службе похожи: приставы и милиция, сейчас полиция. Они похожи. Я формировал группы, обычно из 8 человек, среди которых были 3-4 молодых, не имеющих опыта службы, и остальные — военнослужащие, не владевшие базовыми навыками: общения с людьми, алгоритмов действий, проверки документов, правовых оснований. В 2013 или 2014 году, когда я уже получил гражданскую пенсию, я решил, что хватит работать на государство, и захотел свободы.
— И что? Удалось наконец отдохнуть?
— Нет. На отдыхе я побывал два месяца. Мой бывший сослуживец позвонил и говорит: "Давай в ЧОП". Я сказал: "Не хочу я никаких ЧОПов. Ничего не хочу. Я хочу дома отдохнуть с семьей". Просто мой отец меня воспитал так, что семья — превыше всего. Вот есть люди, которые гонятся за звездами, за чем-то ещё, делают карьеру. Он говорит мне: "Давай, ты мне нужен. Кровь из носа". В общем, я там отработал четыре с половиной года.
— Подходя к ключевой части нашего разговора, расскажите, что побудило вас отправиться в зону СВО? Правильно ли я понимаю, что вы пошли добровольцем?
— Да, брат, который погиб 16 мая этого года в Запорожье. Был дважды ранен, награжден медалями и погиб. Он был профессиональным военнослужащим, служил в разведке. Они вошли в Херсонскую область, где он получил первое ранение. Он приехал, мы с ним поговорили, а потом он снова уехал туда. Он участвовал в штурмах, потому что там была своя специфика. Даже те, кто бывал в Сирии, Чечне и Афганистане, говорили, что это совсем другое.
— Ваша семья не была против такого решения? Как они отнеслись к нему?
— Конечно. Но что мне оставалось делать? Несмотря на то, что мне тогда было 65 лет, я сказал: "Я не болен, не хромаю, не толстый, без одышки и никаких других проблем со здоровьем. Я здоровый, нормальный мужчина, и я буду служить".
— Расскажите о первых днях после того, как вас приняли добровольцем.
— Служил я в артиллерийском полку мастером по топливной аппаратуре. Первоначально прибыл в тренировочный пункт с парнем из Бикина на самолёте из Хабаровска. Пересеклись, познакомились. Я узнал, что он следует в тот же полк. Говорю: "Давай держаться вместе, вдвоём всё-таки". Голова одна у меня, а две — это вообще хорошо. И веселее будет. Вот прибыли туда самыми первыми. Был только один старший лейтенант и старшина первой батареи. Он нас сопроводил, выдал обувь, рюкзаки. Нас накормили, одели, показали, где что находится. А потом этот старшина тихо ушёл и сказал: " Ты человек опытный, ты будешь у нас встречать всех новоприбывших". И все почему-то решили, что я старшина дивизиона.
— Интересно получается. Ведь это тенденция вашей жизни, что вы учите более молодое поколение. Передаете свой опыт.
— В какой-то степени.
— Тяжело было перестроиться и привыкнуть к полевым условиям?
— Тяжело. Там погода, в отличие от Дальнего Востока, сильно отличается. Засуха, жара — было плюс 50−55 в тени. Мне там дурно было. Меня фельдшер откачивал, потому что в бронике, шлеме, разгрузке, с автоматом просто становилось плохо. Я сел и сказал: "Всё, ребят, я дальше не могу ни бежать, ни ползти, ни идти". Вызвали фельдшера, меня отпаивали водой, давали таблетки. Пульс был 180 на 120. Очень тяжело, потому что мы жили в расположении части, а полигон находился где-то в 3,5 километрах. Шли по рыхлому песку, в который ноги проваливаются до щиколотки, как по болоту. А идти нужно было взводами, батареями, не отставая. Готовили нас жёстко — всё-таки не на танцы шли.
Служить, нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО. Фото: Любовь Ахремцова, ИА AmurMedia
Служить, нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО. Фото: Любовь Ахремцова, ИА AmurMedia
Служить, нельзя отдыхать: почему пенсионер из Хабаровска отправился в зону СВО. Фото: Любовь Ахремцова, ИА AmurMedia
— Когда вы в первый раз очутились "за ленточкой"?
— Первого сентября 2023 года. Когда в машине ехали, посмотрели, через разрушенные города, деревни ехали, там у мужиков такой скрип зубов был. Если бы тогда пустили, они бы просто голыми руками порвали всех и все. Ибо стоят пяти— и семиэтажные дома, с двумя подъездами там и двумя подъездами здесь, а в промежутках — пустота. Рояль, детская кроватка, одеялко в кровище. Жутко там. У меня седых волос там прибавилось, хорошо так поприбавилось.
— После прибытия в зону СВО какие задачи вы выполняли?
— У нас была своя специфика. Бегать с автоматом для нас — это как для танкиста бегать по полю боя с гранатой. Моя функция — стрелять, подавлять огнём. Но с автоматом я за всё время ни разу не выстрелил, слава Богу. А так, я умею по свисту пуль определять их калибр, расстояние, откуда они выпущены и из какого оружия. Не говоря уже об артиллерийских орудиях и прочем. Примерно за 10 дней я научился по свисту пуль определять расстояние, с которого ведётся стрельба. Когда над головой в полутора метра пуля в дерево влетает, быстро учишься там слух и обоняние, это первое дело. По первости особенно страшно было, потому что в первый месяц стояли, еще не знали, кто справа, кто слева, кто где. Просто стоишь и просто кожей чувствуешь на себе взгляд. Представляешь? Не ухом, не обонянием, не зрением, а кожей чувствуешь взгляд. Поворачиваюсь, никого нет. Фонарик включаю, кошка смотрит на меня. А я ее кожей почувствовал. Долго перестраивается, очень долго, потому что до сих пор еще хожу, рефлекторно уже себя смотрю наверх, вот так и вверх, в основном вверх. Когда так смотришь, там что-то интересное, там интересно, а когда наверх, что-то там забыл, там уже ничего нет.
— А с родными вы поддерживали связь?
— Конечно, конечно. Сперва, когда интернета не было, мы звонили раз в 10−15 дней. Потом, скинулись и купили интернет-тарелку. У нас была очередь, до 2-х часов звонили хабаровчане-далевосточники, с 2-х часов и дальше звонили у нас хантамансийские, половина дивизиона была с хантамансийского округа. Это было связано с тем, что в Хабаровске время на 9 часов отличается от нашего. Поэтому мы звонили до двух часов, чтобы не перегружать слабый интернет. В нашем взводе ещё "до ленточки" и батареях военнослужащие из Дальнего Востока и Северного региона как-то разделялись. Однако — после перехода через границу с Украиной происходило сплочение, и уже не имело значения, откуда и кто ты, главное — что ты свой. Там уже развлечений не было, уже одна команда была, друг другу помогали.
— Сколько вы там пробыли?
— Год с небольшим. Уволился я в июле.
— После возвращения домой, что вы испытывали? Вы хотели вернуться обратно?
— До сих пор хочу. Но уже невозможно — возраст. Да и жена больная. Понимаете, там же мои ребята. Там меня называли то отцом, то дедом. Поэтому, если кто-то с полка летит через Хабаровск, я ему передаю сладости, хотя там и так много конфет, пряников и печенек. Но на сладкое там очень сильно тянет.
— Будучи непосредственно вовлечённым в этот конфликт, каким вы видите его завершения?
— Только нашей победой.
— Помимо нашей победы, о чем вы еще мечтаете, лично вы?
— На свадьбе младшего внука погулять. О чём ещё мечтать? Дети, жена. Внуки есть, и они уже выше меня. И конечно же, чтобы все пацаны вернулись.
— В завершении нашего разговора, какие бы советы, наставления вы бы дали молодому поколению?
— Семья. Семья всегда поддержит. Семья не предаст. Но это, опять же, зависит от того, как ты будешь воспитываться и как будешь вести себя в семье. Если будешь хорошо себя вести, уважать других, помогать, то и к тебе будут относиться так же. Если говорить о профессиональном росте, то нужно изучать всё, что связано с твоей работой, понимать свои функции и обязанности. Если ты будешь знать то, что тебе положено, у тебя будет карьера. Если хочешь её сделать, ты это сделаешь. Ну и учиться. Учиться, учиться, учиться. Даже в 65 лет мы поехали в Оренбург, чтобы заново учиться.
— Александр, спасибо огромное. Здоровья вам и удачи!