Людям и власти есть о чём поговорить друг с другом, но сейчас тема для разговора изменилась по сравнению, пожалуй, даже с весной прошлого года. На первый план выходит вопрос индивидуальных амбиций горожан: "Ну, хорошо, я живу в Хабаровске. Чем я могу здесь заняться? И кем я стану, если займусь этим здесь?"
Мир подвижен (и всегда был таким). Для того чтобы быть университетским преподавателем, актёром или журналистом, необязательно жить в Хабаровске (и становится всё яснее, что даже и не желательно). Так о чём людям разговаривать с властью, а власти — с людьми, если мы считаем Хабаровск какой-то общей ценностью?
Губернский политический класс мыслит в категориях грядущих выборов, а это означает, что он мысли довольно узко. В координатах текущего электорального цикла возможны и полезны рассуждения о том, одержат ли победу "сильные личности" или "действенные, но понятные людям экономические программы", полезны ли или вредны для нашего края московские "варяги" в качестве кандидатов в депутаты Государственной Думы? В чём сила кандидата – в его медийной "раскрутке", сильной экономической программе, лоббистских возможностях или личной харизме? В конце концов, может быть, верх возьмёт мужественная лысина?
Зачем Комсомольскому избирательному округу знатный "варяг" из Москвы?Не лишён смысла вопрос, в каком "виде спорта" предстоит "состязаться" кандидатам: в популистской демагогии? В составлении грамотных программ? В продвижении собственной персоны на страницы газет, интернет-изданий и в телевизионные эфиры?
Конечно же, на практике кандидатам предстоит "многоборье", но какая из "дисциплин" станет решающей? Избиратели ждут ответов на те вызовы, которые стоят перед краем, и вряд ли сейчас для региональной политики полезен такой человек, который был бы просто известен, популярен, но только и всего.
Для всех нас важна содержательность, внятность каждого из кандидатов: чего станет добиваться этот конкретный человек? Каковы будут его конкретные поступки?
Мне кажется, что ответ на многие из этих вопросов лежит в сфере реализации личных амбиций и потенциала людей, которые населяют наш край.
Главный вызов, который вполне осознан региональными и федеральными политиками (отъезд людей с Дальнего Востока), одновременно является и темой для диалога между избирателями и кандидатами, которые идут во власть, на разные её уровни.
По сути дела это одна и та же повестка дня: что людям делать на Дальнем Востоке? Чем им заняться здесь? Каковы преимущества для деятельности именно в нашем регионе по сравнению с другими? Не следует забывать, что условия для деятельности не в последнюю очередь могут зависеть и от позиции публичных властей, и особенно это справедливо для нашей, гиперцентрализованной, страны.
Это не праздный разговор. Мне могут возразить, мол, какой был толк, например, в уехавшей журналистке? А я отвечу: а какие перспективы ждут здесь инженера, учёного, юриста? Каких высот они могут достигнуть именно здесь, не занимаясь поиском возможностей в Москве или за границей? Если говорить конкретно о представителях гуманитарных, общественных профессий или, ещё конкретнее, о журналистах, то следует отдавать себе отчёт, что у Дальнего Востока безумно богатая и захватывающая история, которая по своему культурному потенциалу сопоставима с историей американского Дикого Запада.
Разница между востоком России и западом США состоит в том, что рассказы об освоении западной части Североамериканского континента стали призванием и бизнесом для многих тысяч талантливых и хорошо мотивированных людей. Жизнь степных пастухов в кожаных штанах и с револьверами приобрела свой пафос в пересказе американских гуманитариев, а позже стала не только местным колоритом, но и выгодным кинотоваром и частью мировой культуры.
Проблема Дальнего Востока совсем не в том, что здесь нет и никогда не было ничего интересного (это не так). Проблема в том, что об этом некому убедительно рассказать: не рождён индивидуалистический миф о пионере и завоевателе, который единственный только и способен участвовать в "торгах" на мировой бирже идей и социальных проектов. Рассказы о том, как правители движением властной руки направляют стотысячные толпы крестьян в глухую тайгу, никого не вдохновят в двадцать первом веке ни на что. Никто внутренне не связывает свою личную деятельность с безличными статистическими величинами.
Я глубоко убеждён в том, что всем, кто претендует на власть, стоит говорить с людьми о том, какая роль предстоит им самим (людям, избирателям). Каково их собственное значение (людей: плотников, строителей, стоматологов, а не государя-императора)? Какие лично перед ними откроются перспективы? Если нам предстоит какой-то разговор, то, я думаю, этот разговор будет именно об этом.
ССЫЛКИ ПО ТЕМЕ:
Бубон: Людям надо говорить не о том, что съесть, а кем они станут — и они не уедут с ДВ
Бубон: Сбор подписей за отставку Луговского — последний аргумент и крик души избирателей
