Почему сегодня писатель творит в первую очередь для самого себя, куда движется русский рок и как хобби могут принести известность, рассказал скрипач и аранжировщик "Крематория", писатель, автор "Золотого Айфона" и "Легенды о Коловрате" Вадим Саралидзе. О том, что привело музыканта-классика в рок-н-ролл и как он стал востребованным писателем, читайте в его эксклюзивном интервью с корр. ИА AmurMedia Евгением Никитенко.
— Вадим Александрович, можно сказать, что у Вас два основных творческих направления – музыка, а с недавнего времени еще и писательство. Обе эти стези в современной России не то чтобы сильно востребованы...
— Дело в том, что творчество всегда был дополнительным путем моего личностного развития и жизни в целом. Вообще, я – медиа-менеджер, зарабатываю этим, а главное, что и данная работа мне тоже нравится. Действительно, музыка когда-то была моей профессией, причем без разделения на исключительно академическую или рок. Относительно недавно "подключились" и книги. Но на данный момент, это никак не работа — это то, что доставляет удовольствие. К примеру, музыка превратилась в хобби уже давно, еще в начале 90-х я ушел из активного музыкального процесса. Сейчас если что и бывает, то редкие выступления исключительно для драйва.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
— Хобби не идут в ущерб основной работе?
— Нет, скорее дополняют ее. Хобби – это вообще хорошо, особенно, если они применимы в рамках основной деятельности. Можно ведь, к примеру, просто собирать бабочек. А Набоков был ученым-энтомологом и писал книги. И кто скажет, что увлечение бабочками не повлияло на его творчество. Я себя с Набоковым ни в коем случае не сравниваю, просто первая аналогия, пришедшая в голову.
— Что для скрипача рок-н-ролл? Как ни крути, но изначально занимались именно академической музыкой и внезапно столь неожиданный выбор, как "Крематорий".
— В рок-н-ролл я попал примерно так, как это произошло с героем одной из моих книг. Если вкратце, то я просто услышал "голубую пластинку". Был такой журнал "Кругозор", издававшийся на толстом картоне с набивкой. Кто пожил в СССР, знает, что такое "Кругозор". Он выходил в виде грампластинки — посредине была дырочка и его можно было сразу поставить, а можно было специальную голубую пластиночку выдрать. Несколько "Кругозоров" на меня произвели невероятное впечатление, на них среди прочего я и услышал "Kreps" и "The Beatles", которые издавались в как раз в 1969-72 годах. 1972 год — я был мальчишкой. И, разумеется, начал все это играть. А дальше все больше и больше — на скрипке даже "Led Zeppelin" играл. Поэтому всегда было какое-то раздвоение: вроде академический музыкант и в этой среде мне говорили: "Как ты можешь это играть? Хрень собачая", а рокеры, кто играл другую музыку, наоборот утверждали: "Ты — заклассиченный". Поэтому я всегда был белой вороной, находясь в двух мирах. С другой стороны, это положение давало мне определенные преимущества, ведь очень мало людей, которые играли "другую" музыку.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
— Редко бывает, когда хобби оказывает столь значительно влияние на дальнейшую жизнь. Можно ли сказать, что именно творческая жилка позволила Вам впоследствии развиваться, в том числе и как писателю?
— Связь есть, но, наверное, опосредованная. Хотя бы потому, что главный герой моей второй книги "Орфей курит Мальборо" — музыкант. Он умеет творить чудеса при помощи искусства, а помогает ему в этом некий музыкальный инструмент — болгарская гитара "орфей". Впоследствии к нему приходит и тот самый Орфей. Но раз есть Орфей, значит, есть и Эвридика. В результате книжка получилась не только про музыку, но и про любовь.
— Если первые книги – это своего рода притчи, то "Легенда о Коловрате" — совсем о другом. Как получилось, что от притч Вы перешли к классическому эпосу?
— Это был творческий эксперимент. Книга написана по сценарию к фильму, но тогда самой ленты еще не было, только какие-то кусочки, которых я даже не видел на тот момент. Сценарий мне передал Джаник Фазиев, издательство заключило договор и по их заказу я взялся за новеллизацию. Они подумали, что я должен с этим справиться, это был достаточно интересный первый опыт. Ты пишешь не свою историю, а это сложнее, так как ты закован в определенные границы. Понятно, я себе позволили какие-то отступления от того, что можно видеть на экране, но это опять же связано с тем, что фильма как такового на тот момент еще не существовало. Меня спрашивают, почему у Батыя борода, Кархун другим получился — в фильме он брутальный, а у меня он безумные вещицы вязал. Но все равно сюжетная линия полностью прописана Джаником, и отступать от нее я не мог. Было четкое условие: основные герои не могут иметь другие имена, а характеры – пожалуйста. Кроме того, появились, другие небольшие линии. В целом — это работа на заказ, но, безусловно, невероятно полезная для собственного развития. Попробовал, понравилось.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
— Заказ, это понятно, но вы вы ведь могли вложить в новеллизацию свой собственный стиль, эмоции?
— Да, конечно, свои эмоции удалось вложить... надеюсь. Но все равно, в какой-то степени она не моя, так как история задана сюжетной линией, а это немного не мой стиль. Когда пишу, у меня главной сюжетной линии нет, есть всполох, с которого книга начинается. Когда я напишу пару страниц, начинает возникать что-то едва заметное, появляющееся иногда внезапно, реже после каких-то размышлений, а иногда проснусь и увижу вдруг какую-то сцену. Это как старинная компьютерная игра "Герои меча и магии", в нее дочка играла, когда видишь на карте только кусочек, потом появляется второй фрагмент, не связанный с первой сценой, следом видишь, что что-то еще прорезалось. В результате складывается цельная картина.
— То есть вы не знаете, чем кончится книга?
— Никогда не знаю. Персонажи не то чтобы развиваются, они еще и появляются, "приходят" в произведение самостоятельно. Вот он "пришел", и вдруг начинаешь понимать, как его зовут, кто он. Ничего придумывать не приходится, новый персонаж живет — вот он сел, встал, начал взаимодействовать с твоим героем, со сценой, в которой он и ты сейчас находитесь.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
— Много ли времени занимает подобное хобби? Писательство – это же адский труд, когда по много часов в день просто сидишь и пишешь.
— Не спорю, время находить нужно, а это выходные, вечера, где-то днем удается выкроить. Я ведь на основном месте деятельности занимаюсь управлением и не могу сесть и писать что-то прямо во время рабочего процесса. Так что найти время на писательство порой бывает не только затруднительно, но и просто невозможно, ведь если ты – профессионал, то, придя на работу, ты именно ей и занимаешься. С другой стороны, работа, связанная с медиа, предполагает едва ли не круглосуточную занятость, а это значит что часть работы я делаю дома иногда, что-то доделываю и удается параллельно заниматься творчеством. Это как-то плотно вплетено в ткань повседневной жизни, что сразу и не расскажешь. Пока, все же, удается выделять не так много времени, но через какое-то время, думаю, его будет побольше.
— Есть творческие планы на будущее?
— Да. Есть еще две книжки, которые я придумал. Ну, как придумал... для меня это означает, что есть какая-то идея. Даже не персонаж. Если в одной есть персонаж, то во второй нет ничего, только некая завязка что ли... зацепка, из которой можно развивать повествование дальше.
— Что Вам ближе на сегодняшний день: писательство или все-таки музыка?
— Сейчас мне ближе книжки. Музыкой не то чтобы не интересно заниматься, но просто не получается заниматься всем сразу. Несколько лет назад мне вдруг захотелось тряхнуть стариной, я написал пару куплетов, начал гитару "ковырять", подумал, что можно написать песню, но ведь потом ее нужно с кем-то записывать и аранжировать. И я понял, что не готов... совсем. В этом отношении литература имеет огромные преимущества по сравнению с современным музыкальным процессом — нужны только ты сам и ноутбук, а больше ничего. Это проще. Когда попробовал, это оказалось дико интересно. И я хочу сказать, что для меня писательство — это абсолютная свобода.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
– Я не могу не спросить про Хабаровск. Сколько раз были? Понравился ли Вам город?
— Был три раза. Третий раз – как раз сейчас, проездом, чуть больше суток. Погода, по сравнению с московской, чудесная. Приезжаешь, уже с аэропорта чувствуешь хороший такой "минус", светит солнце, а в Москве в это время +6, дождь идет. А здесь – настоящая русская зима. Классно! Мне очень понравилось. Очень приветливые люди. В Москве все сжато, все куда-то бегут, здесь другой темпоритм — все более спокойные, никто не торопится, не дергается. Девушки здесь очень симпатичные.
— Насколько мне известно, Вы активно помогаете молодым авторам. Как это началось?
— Вы правы — я действительно стараюсь по мере сил оказывать поддержку начинающим авторам. У меня есть еженедельная музыкально-литературная программа "МузЛитература" на радио "Говорит Москва" 94.8 FM. Это чисто московская станция, но невероятно популярная. В гости на эфир приходят музыканты и писатели, даже Ваня Охлобыстин побывал, беседовали также с Сережей Галаниным, Арменом Григоряном, Сашей Кутиковым и еще кучей известных людей – кто только не был за год существования программы. Одновременно с этим ко мне приходят молодые и совершенно неизвестные ребята. Я их очень люблю даже в "ФБ" бросил призыв о том, что с удовольствием приму новых музыкантов. Это фактически интервью. Интересно раскрыть человека. Второе направление — книги, помогаю многим, может и не совсем молодым. В свое время я начинал работать с издательством "ЭКСМО" как автор, а сейчас уже сотрудничаю как коллега, партнер. Поэтому если встречаются действительно талантливые писатели с хорошими идеями, то я могу помочь в вопросе взаимодействия с издательством, но это уже более знакомый путь, как продюсера.
— Говорят, что знаменитым писателем сегодня стать практически невозможно, что все стоящие идеи иссякли еще в 60-х годах.
— Вообще-то и Шекспир брал еще то, что было у древних греков. Греки, наверное, брали у кого-то, кто был еще древнее. Знаете, часто говорят, что в принципе есть всего 5, по другим версиям 8 основных сюжетов, вокруг которых все крутится. Да, придумать что-то новое трудно. Но дело не в этом. Сложность стать писателем состоит не в том, чтобы найти что-то, что будет интересно. Есть масса людей, которым это удается. Сложность в том, что на этом тяжело зарабатывать. Так что проблема – не в идеях. Те люди, которые занимаются писательским трудом, зачастую зарабатывают в другой сфере, а творчество является для них средством самовыражения. Это не хорошо и не плохо. Я знаю многих, кто так делает. Они вынуждены работать где-то еще, поскольку отчисления с книжки незначительны.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
— Выходит, первое что нужно осознавать — ты пишешь в основном для себя.
— Это главное правило. Нужно писать книжку, которую захочется прочитать хотя бы твоей жене. А у меня так и началось, неожиданно начал писать рассказы. Большой рассказ о том, как человек получил кольцо всевластия, но оно выполняет только одно желание в день. Из-за этого и все сложности, возникающие у него по сюжету, из-за этого ограничения он попадает в идиотские ситуации. Я прочитал жене, ей понравилось. Потом я немного поучился и собственно все. Остальное получилось едва ли не само собой.
— За отечественную прозу можно быть спокойным, а есть ли достойная замена нашим "мастодонтам" в той же рок-музыке?
— Музыка вообще не может умереть нигде и никогда, она лишь видоизменяется. С Евгением Маргулисом беседовали у меня на программе и рассуждали о том, что сейчас ребята, рэперы, хип-хоперы, выхватили ту волну, которая была у рока в 70-90-е. Рок сейчас, как и во всем мире, коммерциализировался, опопсовел, забронзовел. Если взять в общей массе махровых музыкантов, те же "Ролинги" уже 50 лет на сцене и жанр в целом устоялся, стал традиционным. Музыка развивается, она не может стоять на месте. Это связано с изменение процесса потребления, который активнейшим образом влияет этот момент. В свое время появление звукозаписи кардинально изменило музыкальный мир, раньше ведь были только живые концерты, но появилась звукозапись и стала привычным для всех явлением. Появление телевидения — все говорили: "Вот появилось кино – театр умрет". Ничего подобного. Театр развивается и очень интересно. И синтетические жанры появляются, которые совмещают в себе все вместе, но на основе того же театра. То же самое происходит и с музыкой. На протяжении многих тысяч лет человечество развивается. Вместе с ним развиваются и возможности, появляются новые инструменты. Возвращаясь к року, думаю, что в России вообще сложно с этим. Рок-н-ролл не является русским искусством, это привнесенное направление, которое как-то устраивается с русским языком, с русской музыкальной традицией. Музыка, которую мы называем русским роком, прилично застагнировала в последние годы, возможно, из-за не востребованности. Но я, как модно сейчас говорить, "вангую", что у нас в этом направлении еще появится много известных артистов. Это видно уже сейчас по тем отголоскам, которые до меня долетают.
корр. ИА AmurMedia Евгений Никитенко и Вадим Саралидзе. Фото: Алексей Тимиргалеев
