Дальневосточный тату-турнир "Свои" продолжает набирать обороты

Дальневосточный тату-турнир “Свои” (18+) продолжает набирать обороты. 16 ноября стартовал третий этап: из шестидесяти игроков в гонке за главный приз осталось шестнадцать. Напомним, что в финал вырвуться семеро и победитель получит денежное вознаграждение.

Пройдена ровно половина пути: больше восьмидесяти видеороликов украсило социальные сети турнира, столько же фотографий отдано на суд мэтров тату-индустрии, тысячами сообщений испещрен чат соревнования. Кто-то выбыл из состязания, но продолжает поддерживать коллег, а кто-то рвется к победе. О взлетах и падениях, “внутренней кухне” турнира и искусстве татуировки корреспондент ИА AmurMedia поговорил с лидерами двух этапов.

Дальневосточный тату-турнир "Свои" (18+) продолжает набирать обороты. Юлия Матреницкая, ИА AmurMedia

Корр.: Дмитрий, ты один из “выживших” после двух этапов и я знаю, что ты главный дизайнер.

Дмитрий Татутлов: Я сделал логотип для турнира. В прошлом году за первое и второе место мы награждали масками ханья. Этот же логотип мы использовали для нашего мерча. В этом году символика турнира осталась прежней. Пока мы на уровне начинающих, нет смысла что-то кардинально менять. Когда выйдем на Всероссийский уровень, можно будет заморочиться.

Корр.: Я слышала, что в этом году победителю будут давать неоновую вывеску?

Дмитрий Татутлов: Этим занимаются организаторы, мы не в курсе всех нюансов.

Корр.: Дизайн вывески не твой?

Дмитрий Татутлов: Нет, не мой. Но мы об этом общались. Я привел в пример Петербург, где в прошлом и позапрошлом году за второе место давали неоновые вывески.

Екатерина Алексеева: Меня попросили сделать дизайн для неоновых вывесок на основе первого нашего логотипа. Но так как никто ничего не успевает, все работают ночью и в экстренном порядке рисуют эскизы, я займусь этим дизайном только в воскресенье. До первого декабря надеюсь успеть [1 декабря завершается последний этап турнира — прим. авт.].

Корр.: Все ли здесь присутствующие в прошлом году были судьями?

Владислав Удинцев: Я участвовал.

Степан Кириллов: Мы с Дмитрием помогали в организации.

Корр.: Степан, ты ролики монтируешь?

Степан Кириллов: Монтировал, но в этот раз я отдал это дело другим людям, не успеваю.

Дмитрий Татутлов: Изначально взять судей с запада мы, организаторы, решили, чтобы сделать турнир серьезнее. Найти судей более высокого уровня, которые занимают первые места в Петербурге, в Москве и не только. Чтобы усилить турнир и не разочаровать западных коллег, мы решили в этом году участвовать сами.

Екатерина Алексеева: “Решили”. Я тебя так долго уговаривала. Изначально некоторые были против того, чтобы масштабироваться. Я говорю: “Ребята, вы чего, надо приглашать судей с запада, самим участвовать, привлекать более сильных игроков, и тогда это будет по-настоящему интересно”.

Корр.: В связи с чем были сопротивления?

Степан Кириллов: Я стал участником, потому что спор проиграл. Мы поспорили с Дутовым, организатором турнира: если он пригласит топового участника в судьи, Макса Титаника или Дмитрия Набока, то я без проблем буду участвовать. Я был уверен, что у него ничего не получится.

Екатерина Алексеева: Мы очень удивились, когда Дмитрия Набока добавили в чат. Такой состав судей, мне кажется, простимулировал участников делать крутые работы, чтобы показать себя.

Корр.: Степан, так почему ты все таки не хотел участвовать?

Екатерина Алексеева: Сопротивления были потому, что у всех работа, и надо еще как-то вклинить в график турнирные работы.

Корр.: Елена Малеева рассказала, что Константин Дутов очень хорошо умеет уговаривать. Что такого он вам сказал, что вы решили участвовать?

Дмитрий Татутлов: Костя достаточно красноречив и настойчив, он может рассказать, как все будет круто. Он видит на будущее и умеет убеждать.

Екатерина Алексеева: Он ко всем нашел подход индивидуальный и дружественный. Всех стимулировал и сильно поддерживал. Он болеет абсолютно за каждого участника и расстраивается, когда кто-то выбывает. На такой позитивной волне он всех нас и привлек.

Владислав Удинцев: Я думаю, больше уговаривать пришлось начинающих мастеров. Опытные “топили” за идею, а новички боялись участвовать.

Николай Истомин: Опытные же после новичков подтянулись уже.

Дмитрий Татутлов: Это был спорный момент. Чтобы участвовать в турнире, нужно было заплатить некую сумму, которая в итоге станет призом для победителя. Так как изначально подключились только новички, по моему мнению, было не совсем справедливо без предупреждения пускать в турнир сильных мастеров. Тем самым, по моему мнению, мы собрали денег, а потом: “Ребята, извините, вы не выиграете”. Но в итоге мы пришли к выводу, что помимо нашего турнира, есть и другие конвенции, где участвуют все без разбора. Да и вообще, нужно соревноваться с теми, кто сильнее. Хочешь быть лучшим — соревнуйся с лучшими.

Екатерина Алексеева: Очень забавный момент. Елена Малеева сказала, что не будет участвовать, если буду участвовать я. Потому что это заранее проигрыш. На самом деле, они с мужем набрали больше баллов, чем я за первый этап. Всем новичкам надо посмотреть на этот хороший пример. Если постараешься, можно обогнать даже человека, которого ты считал очень сильным соперником.

Корр.: Катя, мне тебя представили, как “тайного” организатора.

Екатерина Алексеева: Я вдохновитель. Когда всё начиналось, я Костю поддержала, потому что идея показалась мне перспективной. Так как собирали мнения всех участников и каждую идею обсуждали коллективно, условия получились приятные, и комьюнити тоже сформировалось дружественное. Как не поддержать такие стремления?

Корр: Чем еще ты занимаешься в турнире, кроме вдохновения и участия?

Екатерина Алексеева: Мы с Дмитрием Татутловым занимались подбором судей и, честно говоря, боялись, что многие откажутся. Но согласились практически все, что нас очень удивило, работать бесплатно, за идею.

Корр.: Судьи именитые, насколько я знаю. Как мне рассказывал Константин Дутов, многие из них — это люди, под чьи ролики мастера Дальнего Востока засыпали по вечерам, на чьих роликах учились.

Дмитрий Татутлов: И засыпают.

Корр.: Вы уже сказали, что было страшно писать таким людям. А были ли среди них ваши друзья?

Дмитрий Татутлов: Никого не было.

Корр.: Судейство полностью объективное?

Дмитрий Татутлов: Предвзятого отношения в принципе быть не может: нас никто на западе не знает лично. Есть некоторые судьи, которые стараются мягенько судить, но некоторые участники попросили быть с нами строже. Нас не нужно пряниками задабривать. Все таки мы в турнире для дальнейшего роста. Если тебе скажут, что ты молодец, ты так и останешься на своем уровне. А если тебе объективно покажут, в чем ты плох, для кого-то это может стать поводом для грусти и демотивации, конечно, а кто-то разозлится и начнет развиваться со всей силы.

Корр.: Евгений и Елена Малеевы, вы прошли в пятерку лучших? Что за работу вы били на турнире?

Елена Малеева: Мы делали цветы и в них была змейка золотистого цвета. Мой муж, Евгений, делает цветные татуировки, а я, в основном, работаю в графике и мое основное направление — флористика. Поэтому я цветочки свои предоставила, а муж сделал змейку.

Корр.: Как вам судейство западных коллег?

Елена Малеева: Я, честно, ожидала, что будет меньше баллов, поэтому я очень довольна.

Степан Кириллов: У меня третье место.

Николай Истомин: У меня первое место, самый высокий балл.

Дмитрий Татутлов: Николай Истомин — первое место, второе место — Тишков Алексей, не из нашей студии. Третье место — Степан Кириллов и еще девочка. Четвертое место — я, и пятое — Лена с Женей. Все, кто здесь собрались, почти всю “вершинку” забрали.

Корр.: Получается, Евгений и Елена Малеевы участвовали в номинации “коллаборация”. А были еще какие-то номинации?

Екатерина Алексеева: У нас нет номинаций, в отличие от других конвенций. Соревнуется и реализм, и графика, и нью скулл. Люди стараются выразить идею интересную качеством.

Владислав Удинцев: Соревнуются цветные с чёрными, большие с маленькими.

Дмитрий Татутлов: Это наша отличительная черта — мы не разделяем ничего на стили. Работа, которая вызвала более сильные эмоции, проходит дальше. Тем более, что критерии оценок подходят под любые стили. Идея может быть хорошей как в реализме, так и в неотраде, в графике. Композиция и качество исполнения — тоже базовые навыки для любого художника. Любой мастер, особенно топовый, сможет разобраться, где хорошо наколото, а где плохо, независимо от того, в какой стилистике выполнена работа.

Корр.: Николай, мне сказали, что вы первое место заняли по баллам. В чем особенность вашей работы?

Николай Истомин: Хочется верить, что техника и качество исполнения решили.

Корр.: А идея?

Николай Истомин: Идея, да, “новаторство”, как у нас называется. Головы не каждый день бьют. За 7−8 лет это первая моя голова, которую я делал, еще и такого масштаба.

Дмитрий Татутлов: Единственная голова в турнире.

Николай Истомин: Да, плюс анатомическое расположение татуировки тоже решило. У нас оценивается, как анатомически расположен эскиз на теле. Допустим, эскиз татуировки на руке кто-то может сделать не так выгодно, как можно было бы. Татуировку нужно композиционно расположить на теле человека, чтобы это выглядело органично, анатомично. Все три параметра оценки складываются в общий балл. Если в каждом ты преобладаешь, то у тебя хороший балл.

Корр.: Какую эмоцию вы испытали, когда вы узнали, что вы первое место заняли?

Николай Истомин: Я удивился, но не сильно. Мне было очень приятно.

Дмитрий Татутлов: Ничего удивительного. Коля ежегодно на тату-конвенциях занимает первые места, забирает таблички. Есть повод другим участникам стараться догнать.

Николай Истомин: В целом, турнир этого года, в сравнении с прошлым, очень сильный по участникам и работам. Поэтому конкуренция ощущается. Кого-то она мотивирует, кого-то демотивирует. Но прикольно, что появился спортивный интерес в нашей сфере, это круто.

Корр.: Может ли условный новичок прийти и сразу выдать стильную работу?

Екатерина Алексеева: Стильную работу он может выдать сразу, если он до этого занимался изобразительным искусством, если у него есть насмотренность. Он может не пройти по качеству, потому что всё-таки техника нарабатывается с опытом.

Хотя люди, которые рисуют граффити, очень быстро залетают в татуировку. Потому что у них уже поставлена рука, есть насмотренность и опыт. Поэтому, условно, да, новичок может занять достойное место.

Корр.: Пользуетесь ли вы нейросетями?

Екатерина Алексеева: Я пользуюсь. Есть мнение, что, якобы, это читерство, но я с этим не согласна. Это инструмент и нужно уметь им пользоваться. Если у тебя нет навыков композиции, той же насмотренности, ничего хорошего ты не сделаешь. К примеру, нейросеть может нарисовать нереальный свет. На это тоже надо обращать внимание. Если ты в этом не разбираешься, то человек, который разбирается, точно увидит.

Дмитрий Татутлов: Нейросети упрощают работу, но делают ее за тебя. Они просто помогают нарисовать картинку быстрее. В любом случае, в нее приходится вносить корректировки, и если нет понимания, что нужно сделать, то ничего хорошего не выйдет. Опять же, “голую” картинку с нейросети взять не получится: они иногда рисуют 4−5-6 пальцев. Я понимаю, каждый знает, что у человека должно быть 5 пальцев, но какие-то мелочи, допустим, два зуба, кто-то может не заметить и скопировать, как есть.

Плюс ко всему, чтобы нейросеть тебе помогала, нужно много времени, чтобы в ней разобраться. Поэтому это не читерство. Читерство — это когда ты взял чужую картинку, что-то подрисовал и сказал, что это твое. Нейросеть создает действительно уникальную картинку, и если у тебя есть нужные навыки, она будет прекрасным помощником.

Корр.: Какими нейросетями пользуются татуировщики?

Дмитрий Татутлов: Мой знакомый татуировщик использовал Миджорни. Но сейчас Дискорд заблокировали и я не знаю, пользуется ли он ей сейчас. Для тех, кто глубоко изучает нейросети, это Stable Diffusion. На сегодняшний день она лидирующая. Сложнее, чем Миджорни, на порядок, и функционал у нее расширенный.

Корр.: Как вам ограничения в минуту на ролик?

Степан Кириллов: Минута — это много. Достаточно короткого видео, 15−20 секунд, формата Reels, чтобы сильно не “тошнить”. Мне было интересно посмотреть на результат работы, но приходилось тратить время на одинаковые таймлапсы.

Корр.: Кто-то из вас делал творческие видео?

Екатерина Алексеева: Около того. Я посмотрела, что делали первые участники, которые выложили свои видосы, и такая: “Блин, как круто, у них там целые фильмы. Надо марку держать и тоже сделать что-то прикольное”. Идея родилась на ходу и когда получилось готовое видео, оно так меня порадовало! Хоть это никак не оценивалось, для меня самой это был стимул: оказывается, я могу делать классный контент, и он помогает мне продвигать себя в этой сфере.

Владислав Удинцев: Нам не запрещено подключать сторонних людей, чтобы они снимали и монтировали. Я позвал знакомого, он меня поснимал и смонтировал в формате рилса, без сюжета.

Дмитрий Татутлов: Насколько я понял, обязательно должно было быть видео готовой работы. Фотографии не особо учитываются, потому что фотографию можно отфотошопить, а на видео работа выглядит ровно так, как она выглядит в реальности.

Корр.: Насколько я знаю из того, что рассказывал Константин, основная ценность турнира — это общение.

Дмитрий Татутлов: Объединить тату-сообщество на Дальнем Востоке. Та же Москва и Санкт-Петербург плотно друг с другом общаются, приезжают друг к другу в гости, вместе работают. У нас этого нет. Не было — последние два года получается. Мы решили объединить мастеров, чтобы мы могли так же общаться. Ребята с Владивостока говорят, что у них сообщество не настолько дружное, они друг с другом не общаются. У нас в Хабаровске иначе: мы собираемся, жарим шашлыки, общаемся, болтаем. Когда ребята приезжают на конвенции, мы уже друг с другом знакомы. Зачем это? Да, непонятно зачем, просто прикольно.

Владислав Удинцев: У нас уже традиция после каждой конвенции, турнира собираться где-то на тусовку.

Екатерина Алексеева: И на тусовке продолжается общение про татухи. Мы очень “душные” люди, некоторые из нас могут бесконечно об этом разговаривать.

Дмитрий Татутлов: Татуировщику дай только поговорить про татуировки. У меня рот не закрывается вообще по поводу татуировок.

Николай Истомин: Сумасшедший.

Корр.: Я знаю, что твои сертификаты на обучение разлетаются, как горячие пирожки.

Дмитрий Татутлов: Не сказать, что прям сертификаты на обучение. Есть мастер-классы: когда начинающий мастер хочет свою технику подтянуть и сделать это не самостоятельно, а прийти к кому-то более опытному, чтобы тот показал, как нужно. Последние два месяца активно ребята приходят на мастер-классы, больше 10 человек пришло. Это достаточно серьезный показатель, я считаю.

Корр.: У тебя какие-то централизованные мастер-классы?

Дмитрий Татутлов: Я никаких объявлений не даю. Просто один раз кто-то написал, спросил, можно ли мастер-класс. Я ответил, что можно. Мы организовали, кто-то выложил в запрещенную соцсеть. Дальше сарафанное радио сработало.

Владислав Удинцев: Уточни, что мастер-класс индивидуальный.

Корр.: Это важное уточнение, потому что в моей голове мастер-класс — это такое мероприятие, где много людей. Я вас представила: лежат модели с штабелями и вы их татуируете.

Дмитрий Татутлов: Нет, мастер-класс индивидуальный. Приходит один мастер со своим клиентом и я весь день посвящаю этому человеку. Стою у него над душой и мы разбираем те ошибки, которые я вижу, и пытаемся их исправить.

Корр.: Кто-то еще из вас занимается обучением?

Екатерина Алексеева: Я занимаюсь. В основном, индивидуально, так же, как Дима. Мы пытались делать мастер-классы на 4-5 учеников и 3 мастеров. Это оказалось не очень продуктивно, потому что действительно нужно контролировать каждое движение.

Корр.: Вопрос, как к преподавателю. Как у татуировщика формируется насмотренность? Какие ресурсы ему стоит для этого использовать?

Екатерина Алексеева: Смотришь на топовых мастеров, покупаешь у них мастер-классы, постоянно смотришь контент на эту тему. Например, тебе нужно сделать татуировку на определенную тематику и в голове уже родилась какая-то идея. Посмотри фильм, аниме, работы других мастеров, черпай информацию отовсюду. Нужно заложить себе базу, чтобы из нее родилось произведение, искусство.

Корр.: Возвращаясь к теме про главную ценность турнира, про общение. Удалось ли вам лично пообщаться с кем-то, с кем давно хотелось?

Степан Кириллов: Я отвечу так. Я занимаюсь татуировкой пять лет я враждовал с одним человеком. А с прошлого года, когда мы организовывали турнир, мы помирились.

Дмитрий Татутлов: В Хабаровске и без турнира общались достаточно хорошо, но он расширил круг общения.

Екатерина Алексеева: Это вы общались в своем комьюнити, но не с новичками. Когда мы куда-нибудь приходим, нас, бывает, облепляет стайка новичков. Ко мне боялись многие подходить, потому что думали, что я пафосная и зазнавшаяся, и они очень удивились, что я на самом деле не такая, и общение наладилось.

Дмитрий Татутлов: Новичкам вообще стоит писать, подходить, спрашивать советы. Зачастую, даже я, когда у меня есть вопросы, могу написать даже всемирно известным мастерам. Все отзывчивые, доброжелательные, и помогут тебе, по возможности. Мы такие же люди, независимо от того, какие татуировки делаем. По крайней мере, когда мне пишут, я всегда помогу, чем смогу. Это если заочно. А если заочно не получится, приглашу на мастер-класс.

Корр.: В этом году было больше дальневосточников, чем ребят с запада?

Николай Истомин: 95% точно.

Екатерина Алексеева: Цель была именно Дальний Восток объединить. Конечно, не возбраняется принять участие, если ты с запада, но так как у нас комьюнити не развито, мы хотели объединить именно Дальний Восток. Костя писал, старался с каждого города всех собрать.

Я тоже занималась привлечением сильных участников. Некоторых пришлось уговаривать, потому что у многих жесткий график. Лететь из Сахалина на конвенцию в Хабаровск — это тяжело. Но так как наше мероприятие проводится онлайн, можно было подключить гораздо больше участников.

Корр: Есть ли рекомендации для молодежи?

Дмитрий Татутлов: Нужно работать, посещать мастер-классы, курсы проходить, и обращать внимание не только на технические моменты, но и на рисовальные навыки. Многие смотрят только на качество, а вот про композицию, работу со светотенью и объёмом забывают. Курсы стоят денег, конечно, но они в итоге окупятся. И не опускать руки, когда что-то не получается. Москва не сразу строилась.

Екатерина Алексеева: Ещё очень важно не бояться критики. Многие сдаются после замечаний. Наоборот, надо черпать в этом силу, как Тирион Ланнистер [персонаж романов американского писателя-фантаста Джорджа Мартина из цикла “Песнь Льда и Пламени” — прим. авт.] черпал силу из своих недостатков.

Корр.: Катя, у тебя есть художественное образование?

Екатерина Алексеева: Я училась на учителя изо три года, но больше художественных навыков я получила уже после, когда начала заниматься татуировкой. Я понимала, что делаю это для себя, а не для образовательного учреждения.

Когда ты вкладываешь в себя — гораздо больше стимула. Ты легче вбираешь информацию из любых источников, даже неожиданных. Но, обычно, в нашей сфере люди ищут конкретно татуировщиков, а они все самоучки по большей части.

Корр.: Дмитрий, а у тебя?

Дмитрий Татутлов: Художественного образования нет, но я проходил курсы по рисованию разные и прохожу до сих пор. На самом деле, вся информация есть в интернете, просто она не так структурирована. Плюс на курсах есть обратная связь. Но всё можно изучить самостоятельно, при желании и должной умеренной самокритике.

Корр.: Дорого быть татуировщиком?

Екатерина Алексеева: Очень. Как хобби не получится этим заниматься. Даже если ты дома делаешь татуировки друзьям, всё равно материалы недешево стоят. Особенно если ты хочешь делать хорошо, тогда придется вложиться по полной. Это и дорогое оборудование, и расходники, аренда студии и прочее.

Корр.: Какой порог входа в искусство?

Владислав Удинцев: Мне кажется, тысяч шестьдесят.

Екатерина Алексеева: Мне кажется, около ста.

Дмитрий Татутлов: Смотря с какими навыками заходить. Если человек без опыта сразу арендует студию, купит оборудование и так далее, он не сразу начнет зарабатывать деньги. Поэтому нужно арендовать на 2−3 месяца и не рассчитывать на заработок. Если у тебя есть опыт, то, скорее всего, деньги зарабатывать ты начнешь быстрее. Поэтому суммы могут быть разные, много факторов влияет.

Корр.: Катя, ты сказала, что сообщество на Дальнем Востоке неразвитое. Есть ли у тебя идеальная картинка, ключевые точки пути, в которые нужно прийти?

Екатерина Алексеева: Например, на крупные московские или зарубежные фестивали люди ездят командами. У нас такого нет. Каждый раз, когда у нас проходит соревнование, я пишу: “Ребята, поехали! Пожалуйста!”. Они такие: “Ой, у меня дела, у меня работа”. И это грустно. Потому что, когда ты приезжаешь один на фестиваль, не ощущаешь никакой поддержки, и из-за этого хуже переживаешь сложные моменты. Очень бы хотелось вместе с ребятами поехать на какие-нибудь мероприятия.

Дмитрий Татутлов: Хотелось бы, чтобы и к нам ребята ездили из Москвы, Петербурга. Потому что мы ездим ежегодно. Москва и Санкт-Петербург — это точки притяжения. Хотелось бы выйти на такой уровень, чтобы и на Дальнем Востоке проходили мероприятия, куда ребята будут приезжать с запада, но для этого нужно постараться. Нужно арендовать большие помещения и нужно заинтересовать сильных мастеров, чтобы они захотели сюда ехать, захотели здесь победить. Иначе, если здесь “нечего ловить”, что им здесь делать? Вот поэтому мы развиваемся до того уровня, чтобы здесь тоже организовалась такая же точка притяжения, как в Питере или Москве.

Корр.: Спасибо!