Почему КМНС недополучают нормовую рыбу, как использовать богатый исторический опыт местных народов для привлечения туристов, и почему два самых известных борца за права коренных жителей в крае не могут договориться, рассказал Президент Объединения по защите культуры коренных народов Леонид Сунгоркин в интервью руководителю ИА AmurMedia Андрею Швецову.
В каком положении находится коренное население Хабаровского края
— Леонид, сколько представителей КМНС проживают сегодня на территории Хабаровского края? Их численность растет?
— Посчитать нас, наверное, трудно. Говорят, от 10 до 12 тысяч. Более-менее четкую цифру может дать только реестр Федерального агентства по делам национальностей. Но в него заносят только тех, кто официально подтвердил свою национальность. Я, кстати, был первым коренным жителем на территории Хабаровского края, который это сделал. Очень горжусь этим и призываю к этому всех остальных. Живя в городе, я точно могу сказать, что нас никто не считал.
— С какого года вообще начали изучать численность представителей КМНС?
— Говорят, согласно последней переписи, численность коренных жителей сократилась, но четких свидетельств тому нет. Опять же, всё потому что мы не понимаем, кто попадает под категорию КМНС. Например, раньше учет вёлся на основании советского паспорта, где была графа "национальность". Сейчас эта приписка необязательна, что затрудняет процесс.
— А разве нет каких-то архивных данных?
— Архивы наверняка есть, но и здесь не всё так просто. Некоторые нанайцы, например, могли написать в паспорте, что они русские. И вот живет сейчас этот русский нанаец и не знает что делать, потому что не может подтвердить свою национальность.
Мало доказать, что ты из КМНС, запасайся терпением — хабаровский юрист о получении рыбы В этом году тысячи аборигенов не сумели подтвердить свою принадлежность к коренным народам и дары Амура обойдут их стороной
— У коренных народов достаточно уникальное культурное наследие. Но при этом бытует мнение, что самих представителей КМНС это уже не так сильно заботит и они живут одним лишь промыслом. Нередко можно услышать, что они злоупотребляют алкоголем. Как вы можете на это ответить?
— Я заметил, что в последнее время не так уж и злоупотребляют. Сейчас в национальных сёлах вы не увидите представителей того поколения, которое могло дожить до 90 лет, потому что его выкосил алкоголь. Нынешнее поколение уже всё-таки понимает в какой ситуации находится. Знаю многих, кто в принципе не употребляет, и никогда не обменяет рыбу на, скажем, водку. Исключения всегда есть, но алкоголь уже не главный губительный фактор.
— А что же тогда?
— Да хотя бы низкий уровень медицинского обслуживания. Элементарно люди не могут себе зубы вставить или пройти какие-либо обследования. Также нужны качественные изменения в социальной сфере. Вот приезжаю я в Сикачи-Алян, смотрю на эти раздолбанные дома, и сердце кровью обливается.
Кому рыба нужнее
— Предлагаю перейти к обсуждению самого волнующего для КМНС вопроса — нормовая рыба. В этом месяце на этой почве возник серьезный скандал. Можете для начала разъяснить, что такое нормовая рыба и как она распределяется?
— Нормовая рыба — это льгота, которая положена коренным жителям, которые проживают на территории Хабаровского края. Сейчас это 100 кг рыбы. Но это не значит, что вам ее дают лично в руки в красивой упаковке. По сути людям дают возможность ловить рыбу, чтобы они не забывали традиционный образ жизни. Рыба — это не только источник белка и прочего. В том числе это материал, например, рыбья кожа. Всё это могло бы пойти на пользу коренному населению. Добыть этот ресурс сейчас сложно.
Многие люди остались без положенной нормовой рыбы, так как им отказали из-за того, что они неправильно подали заявку, например, не приложили свидетельство о рождении. Моя мама одна из них и в этом году останется без рыбы. Я считаю такой подход к людям простой формальностью и это неправильно, особенно в нынешнее непростое время.
— В прошлом году было около 17 тысяч заявок на выделение нормовой рыбы. В этом году их стало уже 14 тысяч из-за более жесткого отбора. Как теперь быть тем коренным, у кого нет нужных документов?
— Для начала нужно определиться с понятием "Лжеабориген". По сути это те же люди, которые живут с аборигенами в родном селе. Бывают смешанные семьи, где папа — русский, мать — нанайка, или наоборот. Кто из них — лжеабориген? Что уж говорить о детях-метисах... Права метисов же у нас в крае вообще никто не защищает, кроме, может, меня, потому что я на собственной шкуре это испытываю.
Невозможно разделять людей, которые живут вместе и ведут один образ жизни. Конечно, из тех, кто подавал заявления были и русские, но мы не знаем, кто воспользовался этим ради браконьерства. Никто не писал: "Я хочу быть лжеаборигеном, потому что я — браконьер". Вот система и не смогла их отфильтровать.
— А как-то можно отследить соблюдение этой нормы? Человек же в теории может и тонну выловить.
— У нас существует порог жадности: бери, пока не утонет лодка. Мы же всегда говорили: "Ребята, рано или поздно этот ресурс закончится. Нельзя вот так хищнически к нему относиться". Думаете, некоторым нужна была эта рыба? Им нужна икра, вот ресурс, на чем можно делать деньги. Люди под это брали кредиты, покупали моторные лодки, думали, что это никогда не кончится, как манна небесная. Но знаете, с одной стороны даже хорошо, что рыба закончилась. Это дало понять всем нам, живущим на Дальнем Востоке, что нельзя грабить природу.
Докажи, что ты нанаец: КМНС в Хабаровске пытаются добиться положенной по закону рыбы По мнению президента Ассоциации коренных народов, из-за бюрократической волокиты пострадают тысячи аборигенов
— То есть можно сказать, что аборигены тоже внесли свой вклад в то, что сегодня на Амуре проблемы с рыбой?
— Многих аборигенов по сути можно воспринимать как браконьеров. Ему по большому счету ничего не остается, и в таких условиях. Помню, когда я был маленьким, мы ходили на рыбалку с дядей, но при виде рыбнадзора тут же выбрасывали улов за борт. И я плакал, потому что жалко было. Со временем пришло осознание, что нужно принципиально менять подход к решению проблемы.
— Насколько справедливо, что у представителей КМНС есть нормовая рыба, а у других людей, тоже граждан России, проживающих в бассейне реки Амур, этой нормы нет?
— Конечно, несправедливо, нельзя в одной стране делить людей на категории. В местах компактного проживания все должны получить эту рыбу. Но здесь дело в другом. Если права коренных народов принято защищать, то русскоязычное население, украинцы, белорусы и другие привыкли на нас показывать пальцем и говорить: Им, значит, дают, а нам не дают". Я в этом случае говорю: "Ребята, встаньте с коренными в один ряд и начните отстаивать свое право". Давайте вместе развиваться рука об руку. При этом я считаю, если они хотят получать этот ресурс, то они должны что-то делать для родного села, для родного города, для сохранения собственной культуры в месте проживания.
— Вы сказали, что некоторых представителей КМНС можно воспринимать как браконьеров. А насколько представители малочисленных народов участвуют в борьбе с этим явлением?
— Если обратиться к истории, то у нас на Амуре зачастую именно браконьеры становились народными героями. А человек, который будет ходить и говорить: "Ребята, не воруйте" будет восприниматься местным дурачком. Но подчеркну, мы становимся браконьерами вынужденно, это образ жизни. Если мы сможем преодолеть наше суровое бытие, то, наверное, тогда и воспитаются люди, которые положат этому конец. Но пока никто не торопится это делать.
— То есть тенденция, когда местными героями становятся те, кто обошел закон, всё еще сохраняется?
— Получается так. Он — кормилец, он вынужден. Но сейчас и ситуация принципиально иная. Раньше здесь столько народу не было, и экология была другая. Человек ловил ровно столько, сколько хватало на себя и на своих собак. Сейчас нужно регулировать этот процесс. И нужно поднимать вопрос строительства в национальных селах рыборазводных комбинатов. Так, люди хотя бы будут участвовать в процессе воссоздания фауны.
— А есть ли у вас рецепт эффективной борьбы с браконьерством?
— Думаю, часть людей нужно просто увести в другое направление. Нужно развивать внутренний туризм, экотуризм, этнотуризм — в этом направлении работать. Но пока проблема с рыбой не будет решена, мы только и будем разве что говорить об этом.
КМНС как драйвер развития внутреннего туризма
— Думаете нужно сделать акцент на развитии этнотуризма? Культура КМНС может стать хорошим подспорьем в этом направлении?
— Об этом и речь. У нас многовековой запас культуры, его нужно использовать, адаптировать к запросам современных туристов.
— Что конкретно нам стоит делать с этим опытом? Почему мы сегодня не ставим во главу угла роль этой культуры, которая вот она, под ногами? Есть же серьезный мировой опыт. К примеру, индейцы в Северной Америке.
— Мы сами недостаточно изучили те возможности, которые перед нами открыты. Недавно прошел форум туристический, так нас даже туда не пригласили. Это говорит о том, что повестка коренных народов в принципе не поднималась. Думаю, нужно делать какую-то площадку типа "Сколково", условное "Нанайково", где люди бы объединялись какой идеей возрождения собственной культуры. Иначе потом мы будем думать, чем же занять этих людей, которые приедут посмотреть на нашу культуру. Они приедут и разве что поплачут, когда увидят наш настоящий быт.
Топ-5 достопримечательностей Хабаровского края: есть чем любоваться! Отпуск в Хабаровском крае может быть по-настоящему увлекательным
— Что, на ваш взгляд, необходимо делать, чтобы развивать туризм и привлекать людей на территорию проживания КМНС?
— Нужно пересмотреть отношение к нанайскому языку, потому что сейчас интереса к нему нет совсем. Нужны театры, коллективы, которые не будут выступать только при клубе, а серьезно поставят себе задачу работать на туризм. Конечно, стоит вопрос и национальной кухни. В Хабаровске вы нигде не отведаете нанайской кухни.
— Думаю, если там будет шаман или знахарь, который предсказывает будущее или лечит человека, то, куча паломников приедет со всей страны.
— Мне проще уже самому переодеться в шаманский костюм, взять бубен в руки и выйти на площадь Ленина и так привлекать внимание к развитию внутреннего туризма. И скоро мы, наверное, к этому придем.
Здесь хотелось бы подчеркнуть, для развития этнографического туризма нужно, чтоб ответственные за это люди приглашали тех, кто хотя бы немного в этом разбирается и знает ситуацию изнутри.
Битва коренных титанов
— У нас в крае есть два ярких представителя КМНС — вы и Любовь Одзял. Почему вы не объедините усилия, чтобы более эффективно защищать интересы КМНС?
— Я предлагал объединить усилия. Тогда в краевой Ассоциации КМНС еще был Иван Бельды, но они отказались. Видимо, хотят быть монополистами в этом вопросе.
— Почему?
— Могу предположить, что это удобно, когда одна организация выполняет роль такой КПСС на местном уровне и рулит всеми и вся. И когда появляется другая общественная организация, которая говорит: "У нас есть другие идеи: мы хотим заниматься культурой, мы хотим развивать туризм и прочее", на нее вероятно обрушится шквал критики.
— У вас очевидно разные взгляды. В чем это проявляется? Вроде же оба работаете на благо КМНС...
— Одни борются за то, чтобы у них была рыба, выходят на улицы, бастуют. У нас иной подход... В нынешней ситуации нельзя провоцировать общество и власть на конфликт. Мы пытаемся решать наши проблемы договариваясь. Например, для восполнения нехватки рыбы мы предлагаем строить рыбозаводы. Получается, одни живут старыми идеями, а другие хотя бы немного смотрят в будущее.
Отсеклись лжекоренные! Почти на 4 тыс. заявок на получение рыбы для КМНС стало меньше В Амурском управлении рыболовства связывают снижение обращений с тем, что свою национальную принадлежность надо еще доказать
КМНС в условиях мобилизации
— Наверное, самой непростой проблемой, которая касается каждого, сейчас является частичная мобилизация. Участвуют ли в ней представители КМНС?
— Из тех нанайцев, которых я знаю лично, пока никого не призывали. Но я слышал, что где-то в крае это всё же делают, причем они сами идут очень охотно. По крайней мере никто не выражает недовольство. Родина сказала: "надо" — абориген ответил: "есть".
— Ждать ли нам новых героев из числа коренных малочисленных народов?
— Я знаю, что уже есть люди из числа коренных малочисленных народов, которые отдали жизнь в ходе спецоперации. Они показали достойный пример мужества, и того, как дальневосточники защищают интересы страны где-то там далеко.
Что касается героизма… Героями, как известно, не рождаются. Сейчас мы, жители России должны поддерживать тех, кто идет отдавать долг Родине, а не ждать от них каких-то героических поступков. Один тот, факт, что они на это пошли уже является показателем героизма и заслуживает огромного уважения.
— Насколько я знаю, вы и сами проходили службу в армии…
— Я служил в ВДВ с 1992 по 1994 год, как раз перед первой чеченской кампанией. И в нашей 11-й воздушно-десантной бригаде численностью 1000 человеке было всего два нанайца, включая меня. Оба мы были в звании старшины. Помню, командир тогда говорил: "я горжусь этим героическим народом. У нас всего два нанайца, и оба — старшины".
— Повестку в связи с мобилизацией еще не получили?
— Нет, но если повестка всё-таки придет, то прятаться я не буду. С другой стороны было бы интересно, куда меня бы определили. Вместе с тем я думаю, что представители коренных народов, которые занимаются сохранением культуры, языка, а также учителя и врачи всё же должны оставаться на Родине. В 48 лет уже начинаешь задумываться о другом. Мы много говорим о борьбе там, на фронте, но совсем упускаем, что и на гражданке есть возможности для героического подвига.
